В коридоре друзья принялись слоняться взад-вперёд, не зная, что предпринять. Оба с тревогой начали понимать, что дело прогорает. Не только Долберу, но им тоже грозит опасность.
Так ничего и не добившись, оба вернулись на то место, где спали.
— Ну, что там? — со страхом спросил Долбер.
— Ничего. — вынужден был признаться Паф.
— Ты не тревожься, Долб. — успокоил его Лён. — Как только клетку снимут сверху, мы тебя непременно отобъём.
Но у Долбера были большие сомнения на этот счёт, он опять начал плакать и жаловаться на невезение. Приятели не отвечали — они и сами знали, как скверно обстоит дело, и с беспокойством ожидали ближайших событий.
Хорёк повозился на своём месте.
— Что-то в зад тычется. — недовольно проговорил он и привстал.
Лён посмотрел, что там, и увидел маленькую оловянную сабельку.
— Что это? — удивился он и взял находку в лапку.
Долбер наверху расквакался со смеху. Ёжик с сабелькой выглядел комично.
— Что ты сделаешь с ней? — также развеселился Паф. — Поймаешь муху и отрубишь крылья?
Лён попытался принять боевую позу: привстал на задних ножках и задорно вытянул сабельку вверх. Но, тут же опрокинулся на спинку. Тогда он попробовал побежать на трёх лапках, держа в четвёртой своё маленькое оружие. Получилось ещё хуже, чем на четырёх. Он, споткнулся, кувыркнулся и позорно тюкнулся носом в землю. Долбер и Паф хохотали.
Наконец, умаявшись, ёжик засунул сабельку между иголок, где уже скопилось порядочно мусора.
В течение дня они несколько раз бегали к вентиляционному ходу, чтобы не проморгать наступление вечера. Лягушки в клетке беспокоились: обед запаздывал. Никто не нёс им жирных червей, мух и прочие лакомства.
— Безобразие! — возмущался Долбер. — Мы же так исхудаем!
Паф помалкивал. Он знал, что лягухов кормить не будут — кому нужны черви в тарелке?! Ведь лягушек ели живыми!
Банкетный зал был торжественно убран. По углам стоят в старых ступах большие букеты чертополоха, сухого борщевника и болиголова. По стенам развешана полынь и корни цикуты. Посередине помещения плавали в деревянной кадке жёлтые кувшинки. Весь пол устилали сухие листья.
К вечеру стали прибывать гости — болотные кикиморы и лешие. Сама хозяйка, разряженная в паутину, с рябиновыми бусами на шее, встречала болотную родню. Дёрка, хотя и не слишком старая, но костлявая и вся серая. Только глазки у неё чёрные, как ягоды воронника. А нос выдавался вперёд, словно палец.
— Проходите, гости дорогие! Не стесняйтесь, рассаживайтесь по местам.
До полуночи было ещё далеко. Осенний день короток, поэтому у хозяйки намечалась большая программа на вечер.
Все гости расселись на полу. Никаких столов в банкетном зале не было. Перед каждым поставили большую деревянную лохань, почерневшую и заросшую ракушечником и мхом.
Жених с невестой сидели, как и положено, на почётном месте. Все кричали "горько!" и дарили подарки. Старая жаба стала играть на раковинах речных устриц, гости принялись плясать. Поднялся гвалт.
Паф нервничал и всё бегал проверять, как там Долбер. А Лён наблюдал и ждал, не объявится ли печатка.
— А теперь молодые дарят друг другу подарки! — крикнул тамада — тощий и вертлявый леший.
— Давайте под горяченькое! — завопили гости и налили из баклажек дымящееся синее варево.
— Закуску! — пьяно шумели кикиморы.
Примчался Паф и чуть не сшиб ёжика с порога.
— Несут! — панически шепнул он.
Моховые жабы и в самом деле несли клетку с большими лягушками. Долбер что-то в ужасе кричал, но среди общего гвалта его никто не слышал. Жабы принялись оделять гостей любимым лакомством кикимор. Долбера, как самого большого, положили в лохань невесты.
— Давай, его отнимем! — ёжик в отчаянии вытащил своё игрушечное оружие.
И они уж почти ринулись в помещение, как вдруг невеста взяла слово. Одной рукой придерживая бьющегося в лохани Долбера, второй достала из одежды зелёный огонёк.
— Вот мой подарок дорогому женишку!
— Горько! — закричали гости и подняли пойло. И макнули лягухов мордами в мухоморный соус!
— Вперёд! — не помня себя, запищал Лён. — В атаку!
Он ринулся с сабелькой и тут же упал — коротенькие ножки подвели. Гости захохотали.
— Садись на меня верхом! — крикнул Паф. Лёнчик немедленно повиновался.
Маленький всадник на хорьке мчался, словно молния, через банкетный зал. В его лапке блистала крохотная сабелька.
— Это же олово!!! — воскликнула одна кикимора.
Нечисти завизжали и принялись беспорядочно метаться по помещению.
— Дёрке капут!! — вопил в восторге ёжик.
Хорёк бежал прямо на невесту. Лягушки орали в своих лоханях. Их оставили без присмотра и они повыскакивали, разбрызгивая соус и довершая панику.
Паф высоко подпрыгнул, и Лён с размаху ткнул кикимору своей смешной сабелькой в самый кончик носа.
— Ай! Ой! Уй! — заверещала Дёрка. Из её глаз полетели искры, а из носа повалил бурый дым.
Кикимора выронила зелёный огонёк и схватилась обеими руками за распухший нос. Долбер тут же подхватил вещицу своим широким ртом. Далее, не медля ни минуты, он выскочил из лохани и запрыгал к выходу по головам гостей. Маленький всадник на хорьке прикрывал отход. Он воинственно поводил по сторонам своим страшным оружием. Болотная нечисть отползала к стенам — крохотная сабелька приводила их в неописуемый ужас.
— Хулиганы! — закричала, придя в себя, невеста и запустила лоханью в убежавшую закуску.
Долбер мужественно перенёс удар и ускакал следом за товарищами.
— Я не стану, Долбер, читать тебе мораль, — только и сказала Фифендра, — сам всё понимаешь.
На следующий день все трое сошли за героев. Долбер уморительно рассказывал, как он сидел в клетке, свесив ноги, и мечтал нажраться червяков! Но более всего вызывала хохот наглядная картина: Паф ползал по поляне на четвереньках, а Лён скакал на нём, размахивая хворостиной. Тайны Дёркина болота всегда привлекали любопытство учеников. Даже неулыбчивая Кривельда немного посмеялась.
Фифендра объяснила, что болотная магия боится олова. Вот почему кавалерийский наскок двух друзей возымел такой успех.
Однако, смешки смешками, а дела делами! И вскоре все ученики опять сидели на поляне, пользуясь прощальным даром осени — ясными солнечными днями. Вокруг уже облетали листья с берёз, осин, а дуб всё так же стоял зелёным. Только в ноябре он скинет листья, но внутри сохранит тепло.
Уроки закончились рано. Приятели воспользовались случаем и полезли на дуб. Лён и Паф ловко лазали по гигантским ветвям. Все ученики постарше, а таких было четыре, исключая Долбера, так и норовили залезть повыше.
На огромной высоте они усаживались на ветки и под защитой густой листвы располагались рядком и смотрели вдаль. Днём лес не казался таким страшным. В ветвях циклопически огромного дуба строили свои гнёзда горлицы — крупные такие птицы, похожие на диких голубей. Иногда выглядывали робкие дриады — древесные жительницы. Они не всякому показывались на глаза. Вот Долберу ни разу не удавалось повстречать дриаду. Зато он однажды чуть не попался речным русалкам — очень им приглянулся здоровенный молодец.
Так, в один из походов по дубу, Паф и Лён познакомились с филином Гомоней.
Филин жил на огромной высоте, куда даже Паф с Лёньчиком редко забирались. Гомоня был страшно учёный, он умел читать. Но, природная нелюдимость вынуждала его сторониться общения. Сначала ребята приносили ему мышей, чтобы не вызывать у него бурчания по поводу того, что они вторглись на частную территорию. Потом филин притерпелся к их визитам и начал вылезать из дупла и присаживаться рядышком на ветке. Он знал великое множество сказок и историй.