У ночного маркета назревал конфликт. Гондурас после отсутствия на посту по причине рогов и копыт снова явился на прикормленное место. Но, тут его ждало разочарование. Нашлись другие желающие охранять машины. И — самое обидное! — девицы немедленно навешались на конкурентов. Авторитет пахана грозил завять. Дело можно поправить путём переговоров. Но, выставлять пиво было не на что — за больничный Гондурасу не платили. И дойные седьмые классы разболтались за те три дня, что он хрюкал на диване перед видаком. Но, показывать слабость нельзя.
Тогда Гондурас попёр внаглёж. Он начал качать права и с огорчением обнаружил, что всерьёз его не воспринимают. Конкуренты были в курсе некоторых подробностей его постыдных тайн.
— Эй, Дурас, — обозвал Тельмагина соперник, — куда уши спрятал?
Его шестёрки заржали в восторге от остроумия босса. А бабы давай шушукаться на ухо друг дружке.
— Похрюкай, Теля! — глумились подонки, вспомнив его детское прозвище.
Плох был бы Гондурас, если бы купился на такой прикол! Он понял, кто слил информацию в эфир. Конечно, этот Коса, который и подсунул ему то зелье.
— Желаешь знать, где ширево берётся? — с прищуром спросил он. — Неслабая штука. Задирает нехило.
— Чё, сильно глючит? — поинтересовался конкурент.
— С копыт валит. — вставил реплику Копыто.
— И без привыкания. Лично для себя. — добавил догадливый Серый.
— Да ну? — не поверил Комбриг, в просторечье Комаров.
— Есть один пацан… — многозначительно подкинул Гондурас. И удалился, словно потерял интерес к лачуге. У серьёзного пахана есть дела важнее, чем всю ночь стеречь чужие тачки.
ГЛАВА 21. Ведьмак
— Значит, Натинка принцесса? — удивился Лён и задумался. Не похожа она была на принцессу. В кабаке он видел испуганную и задёрганную девочку. Наверно, она тоже лишилась памяти. Ведь Лён так и не помнит, как попал к колдунье. Возможно, старуха, что поместила похищенную принцессу к трактирщице, тоже была ведьмой. А от Фифендры они знали, что злых волшебников в Селембрис навалом. Им просто повезло, что они попали к Фифендре. Зато у Натинки судьба сложилась иначе.
Оба уже выехали из города. Делать больше там было нечего. Никаких подробностей похищения не известно. Просто утром служанки вошли в спальню принцессы и обнаружили пустую постель. И более её никто не видел. Словно растворилась в воздухе.
Король распорядился вернуть двум странникам всё их имущество. Впрочем, коней возвращать не пришлось. Те сами разнесли конюшню в постоялом дворе и примчались к королевскому крыльцу. И вот теперь они снова вышли в путь.
Утром Лён проснулся с карандашом в руке. Перенос из одного места в другое его уже так не шокировал. И он рассказал Пафу о том, как, забывшись, назвал на уроке матичку Маргусей. И как его выставили за дверь. А карандаш за ненадобностью сунул в седельную сумку и забыл о нём.
Куда теперь? Аквамарин помалкивал. Тогда было решено навестить тот город, где в трактире ранее работала принцесса. Страшно, конечно, соваться в логово нечистой силы, да только они и так влезли в опасное дело. Если Гонда не отговаривал своих учеников, значит, вполне можно справиться.
Чтобы попасть в в нужное место, нужно только сказать скакунам, куда всадники желают попасть. Лунные кони понимают слова и почти разумны.
Снова замелькали заснеженные леса. Солнце пряталось за сплошным бесцветным покрывалом облачности. И дорога постепенно стала приедаться своим однообразием. Друзья уже не радовались и не смеялись. Укутавшись до бровей в шарфы, они молча летели на конях, стремясь быстрее к цели. Лунные кони холода не боятся, зато всадников ветер просто оглушает.
Город показался ещё издалека. Уже на подступах они заметили, как погрязнел снег вокруг него. Потом снизились и поехали по земле. Скакуны только символически касались земли кончиками копыт. А то утонули бы, как прочие, в мутной снежной каше, которая кишела на дорогах. Вокруг застревали конные экипажи. Наконец, друзья не выдержали и подошли к одному крестьянину, в одиночку вытаскивающему возок.
— Ох, спасибо, люди добрые, — обрадовался он, — помогли страждущему! Что за диковинная весна нынешним годом?! С чего бы снегу таять в такую рань? Да и холода ещё не кончились. А в городе всё растеклось! Ни пройти, ни проехать добрым людям!
От словоохотливого селянина они узнали, что с некоторых пор в городе стало нехорошо. Воровства стало много. Дома горят ни с того, ни с сего. Разоряются люди и уходят. Скот подыхает. А посреди главной площади теперь болото.
Новости были и впрямь интересны. Друзья переглянулись. Не от того ли трактира всё пошло? Неужели, город захвачен нечистой силой? И они погнали коней.
Центральная площадь представляла собой огромную и глубокую яму, заполненную грязью. Она образовалась на месте провалившейся мостовой. В эту вонючую жижу сползали дома, стоящие по периметру площади. Они уже разрушались, с них осыпались крыши. Люди оставили эти жилища. В остальном весёлый когда-то город представлял собой унылое зрелище.
На городском базаре торговля шла, но какая! Вместо весёлых палаток и резных деревянных будок торчали покосившиеся, наспех сколоченные ящики. Не было ни зазывал, ни богатых купцов. Не продавали бублики и пряники, не зазывали на блины. Не разносили в лотках пироги. Зато сидели какие-то мрачные личности, разложив перед собой гнилой и тощий товар. Вместо флагов на шестах болтаются грязные тряпки.
Люди шли, не отвечая на приветствия. Только хмуро огрызались, когда их о чем-то спрашивали.
Вот и тот трактир, где Лён увидел Натинку. К их удивлению, это место выглядело очень привлекательно. Нет грязи у дверей, весело дымится труба, доносятся вкусные запахи. Двери не успокаиватся — только и хлопают, впуская посетителей. Навстречу входящим вываливаются пьяные в дым мужики. Горланя песни, они тащутся по улице.
Друзья, переглянулись и решились войти. Их сразу охватил гвалт и дым. В кабаке плясали, дрались, орали.
Не сговариваясь, друзья закрыли левые глаза ладонями и тихо шепнули:
— Лир'от.
Картина не изменилась. Всё те же люди. Голосят пьяные девицы, пытаясь плясать на столах. Зато хозяйка сильно изменилась. Вместо пышной толстухи за стойкой суетилась порядком пожелтевшая особа. Она обтощала и стала похожа на кочергу. Зато глаза у неё блестели, когда она скидывала в ящик деньги. И снова торопливо наливала пиво.
— Как дела, хозяюшка? — солидно спросил Паф, приближаясь к прилавку.
— Ох, дела лучше некуда! Не желаете покушать свежайшей баранинки? Или балычка?
Говоря всё это она выставляла на стол грязные тарелки с чем-то невообразимо вонючим, по виду похожим на гнилые потроха. Паф с Лёном переглянулись. А что же это так вкусно пахло на улице?
— Мне, мне балычка! — заторопился к столу новый посетитель. Бросил деньги на стол и с аппетитом принялся уминать вонючие кишки.
— Пива, хозяйка! — крикнул он, не отрываясь от увлекательного занятия.
— Слушаю, родимый! — заторопилась она и налила из бочки грязную воду.
— Да они все под заговором! — воскликнул уже на улице Паф.
— Тебе виднее. — пробормотал Лён. — Ты лучше меня разбираешься в магии.
Они ехали по улице, не зная, что можно тут найти. Кони брезгливо переступали копытами, то и дело норовя взмыть в воздух.
— Давай убираться отсюда. — наконец, проронил Лён. — Всё равно ничего тут мы не выясним.
И они уже хотели припустить галопом, как на глаза им попалась бедная старушка, просящая милостыню на углу. Никто не подавал ей. В лучшем случае проходили мимо молча. А другие раздражались: