— Подземные штольни Шакраса, будущего управителя края! — издевательски поведал колдун и толкнул обоих в шеи.
— Принимай работников, Кугат! — крикнул он. Навстречу выбежал урод с перекрученной шеей и похожими на толстые верёвки мышцами. Его земляного цвета кожа, покрытая тёмными пятнами, масляно блестела. А глаза белые без признака зрачка.
— У-яя-ву! — пробулькал он, схватил новоприбывших за шкирки и поволок вниз, к работающим.
Их бросили к полуголым людям.
— А-га-га-а. — угрожающе сказал надсмотрщик, пнул громадной четырёхпалой ступнёй деревянную бадью и подбросил лопату без черенка.
Так они и оказались пленниками местного колдуна. Ни того, зачем роется земля, ни того, куда она выносится, они не знали. Сколько времени прошло — тоже неизвестно. Пленники подземных штолен работали почти непрерывно. Время от времени кто-то падал и так оставался. Если оставался слишком долго, надсмотрщик уносил его. И о судьбе такого человека больше ничего не было известно. Когда надсмотрщик не видел, люди перебрасывались парой слов. Те, кто тут был недавно, ещё имели желание разговаривать. Остальные ни на что не реагировали, кроме ударов и жалкого куска заплесневелого хлеба с чашкой мутной воды.
Лён с Пафом не знали, сколько дней или недель они провели в штольне. Время от времени пленникам позволяли отдохнуть. Но, соответствуют ли эти перерывы суточным часам — неизвестно. Нигде они не видели пропавшую Натинку. Если она попала в такое подземелье, то едва ли долго прожила. От рабочих они узнали, что это не единственное место. Рыть землю проще, чем долбить камень. А далее есть места, где породу дробят и промывают. Колдун ищет красное золото. Город стоит на золотоносной жиле.
— Мы не найдём так принцессу. — сказал, наконец, Лён. — Просто сгинем здесь.
Но уйти так просто было невозможно. Они ободрались, одежда на них истрепалась. Обувь разорвалась, и теперь ноги месили грязь. От всего остались только рваные штаны. В одном кармане у Лёна два бесполезных сокровища — карандаш и непонятная деревянная коробочка с иголкой без ушка. Когда-то давным-давно эту иголку ему подарил филин Гомоня. А в другом кармане хранился тщательно завёрнутый в клок рубашки аквамарин на серебряной цепочке. Тоже бесполезный талисман.
Что придумать? Они завалились на спины и устало жевали хлеб. Любая попытка отойти от места без разрешения тут же пресекалась. Сбегались нечисти и избивали всех подряд. Некоторых загрызали насмерть.
Они так устали, что не расслышали, как Кугат начал поднимать рабов.
— А-г-г-гм! — захрюкал гад-надсмотрщик. Подскочил и полоснул Пафа когтями по спине.
Лён в это время прятал недоеденный кусок в кармане. Потом он по кусочкам будет отщипывать его и тайком совать в рот. Крик Пафа вырвал его из оцепенения. Лён вскочил и непроизвольно сжал в кармане хрупкую коробочку. Дерево треснуло, рассыпалось и в палец Лёна вонзилась острая игла. А надсмотрщик уже принюхивался к крови. Он разинул пасть и примерился зубами в плечо Пафа.
— Стой, гад!! — крикнул Лён и кинулся, себя не помня, на вражину. У него не было ни малейшего оружия, даже лопаты. И он в ярости вонзил иголку в омерзительную тварь. Упырь вдруг задёргался и завопил. Его перекорёжило. Извиваясь и роняя жёлтую слюну, он рухнул в грязь, забился и пронзительно заголосил. От его тела пошёл смрадный дым.
Все рабочие застыли, ошеломлённо глядя, как упырь превращается в слякоть. Но, отовсюду уже бежали новые надсмотрщики. Увидев, что сталось с их собратом, они с рычанием, роняя слюну, полезли на людей. Несчастные с криками бросились врассыпную. И перед гнусными тварями остались двое.
Паф поднялся, бледный и окровавленный. Его плечо располосовано. От запаха крови упыри заволновались и стали приближаться к вожделенной плоти.
— Идите, мрази. — с ненавистью пригласил их Лён.
И выставил вперёд иголку — больше ничего нет. Игла блеснула в свете факелов.
— Ю-ууу! — выдохнули вурдалаки. И попятились. — Это сталь!
Они боятся стали! Вот это открытие!
— Бей гадов! — завопили оба друга и кинулись в атаку.
ГЛАВА 22. Дивоярская сталь
Они гнали вурдалаков по подземелью. Едва удавалось кого задеть иголкой, как та тварь тут же падала в судорогах и издыхала в момент. Люди присоединялись к погоне. Всё подземелье наполнилось неистовыми криками.
Люди торжествовали и накидывались на своих мучителей с жалкими орудиями труда. Дерево мало причиняло вреда упырям. И вскоре побоище остановилось. Две большие толпы волновались друг против друга. Упыри скалились и злобно оглядывали измученных людей. А те сжимали в руках бесполезные деревянные лотки, лопаты, обломки ветвей. Но, перед толпой стояли два юных пленника со своим страшным оружием — стальной иглой. Вот она-то и пугала нечисть до судорог.
— Что такое? — ведьмак растолкал своих слуг и вышел перед толпой.
Лён угрожающе выставил вперёд иглу, не надеясь, что это жалкое оружие произведёт на Шакраса впечатление. Но, злодей побледнел.
— Дивоярская сталь! — он отшатнулся. И тут же проронил: — Уходите. Вас больше никто не держит.
— Мы никуда не уйдём. — спокойно ответил Лён. — Нам нужна наша сестра.
— Никакая она вам не сестра. — отвечал колдун, не отводя глаз от иглы. — И вы не здешние.
— Она должна быть здесь! — крикнул Паф. — Лён, доставай аквамарин, пусть он покажет!
— Аква-ква-ква-ква?!! — залопотали вурдалаки. Они не могли произнести слово.
Лён послушался и вытащил камень на цепочке. Но, тот и не вспыхнул. Очевидно, Натинка не бывала в этом гиблом месте.
Колдун ощерился. Осторожно пятясь, он заискивающе проговорил:
— Идите, ребятки, отсюда! Нет здесь вашей сестры и не было никогда.
— Покажи глаза, гад. — с угрозой проронил Лён.
— Глаза? Вы, что, смеётесь, дети? Глаза им покажи! Зачем вам мои глаза?
Терять было нечего и Лён пошёл на упырей, держа иглу, как оружие. Нечисть заволновалась и стала бешено биться, протискиваясь в узкий лаз. В дверях возникла давка и тем самым уроды помешали убежать своему хозяину.
— Меня сталь не убивает! — предупредил тот.
— Сейчас проверим. — ответил Лён и полоснул иглой по лицу злодея.
Против ожидания тот не запузырился и не начал превращаться в слякоть, но завыл отчаянно и бросился на землю. Царапина мгновенно вспухла и попёрло смрадом горящей плоти. Края пореза наливались краснотой, словно тяжёлый ожог.
— Ещё попробуем? — наклонился над ведьмаком Лён.
Но тот мгновенно сложил пальцы и проделал в воздухе замысловатое движение.
— Граурав! — крикнул ведьмак.
И тут же тело Лёна одеревенело. Он видел свою руку, покрывшуюся морщинистой корой. Из плеч быстро выросли корявые, изломанные ветви. Ноги его проросли корнями в землю. Он превратился в деревянную подпорку — такие поддерживали от осыпания потолки подземных штолен. Лён хотел что-то сказать, но не смог. Тогда Паф выдернул из его пальцев иглу и мгновенно располосовал ведьмаку губы. А потом начал жечь его страшной дивоярской сталью. Тот катался и выл, не в силах произнести не слова. Сталь не убивала его, но доставляла невыносимые мучения.
Наконец, Паф оставил его и подошёл к неподвижному Лёну. Он поднял упавший аквамарин и провёл камнем по коре, покрывающей тело друга. Лён видел, как сходит с него деревянная кожа, как освобождаются руки, как растворяются корни. Он вздохнул и расправился. И тут же направился к поверженному колдуну. Откинул ему голову и заглянул в глаза. Нет, они не были жёлтыми. И зрачки обыкновенные.
— Говори, где тот, у кого Натинка? — спросили они Шакраса.
Он затрепыхался и замычал.
— Дайте его нам. — сказали сзади.
Истощённые работники ведьмачьих подземелий подбирались всей толпой к поверженному ведьмаку. Тот понял, что сейчас его порвут на части, а руки и губы не слушались. Он не мог произнести своих заклинаний и делать магические знаки. При виде близкой расправы он забился в ужасе.