– Через двое суток МЫ, – он сделал ударение, – МЫ захватим всю Вселенную.
– Как? – переспросил Майк. – Вселенную? Андрей, он, по-моему, еще не в себе.
– Больно? – жалостливо поинтересовался Андрей, прикоснувшись кончиками пальцев к великолепной шишке, украшающей лоб солдатика.
– Вы!.. Вы!.. Вам!.. – Солдатик подскочил на месте.
– Спокойно, Дейк, – скомандовал Андрей, – у человека приступ.
– Приступ?!!! – Совершенно потеряв контроль над собой, солдатик, захлебываясь словами, ринулся в бой: – Да, Вселенная подчинится нам. Всего лишь десяток объединивших усилия фирм и три тысячи штурмовиков-нео. Больше не надо, нет! И завод. Завод в кратере потухшего вулкана. Там, внутри, пещера. Огромная, да! И завод почти заполнил ее ипритом. Да! Да! Сотни тысяч тонн!!! И гипертранспортеры. Там же, в кратере. Они уже прогреты! И через – сколько сейчас? – через семь часов будет демонстрационный удар по столицам крупнейших стран! А потом ультиматум! Да!
– Ты хочешь сказать, – уточнил Майк совершенно спокойным, бесцветным голосом, без обычных своих украшений, – ты, подонок, хочешь сказать, что через семь часов по живым людям будет нанесен химический удар?!
– Поняли наконец, – отдуваясь, произнес солдатик. – Сдавайтесь.
В следующий миг он полетел на пол от могучей затрещины.
– Там и сиди. – Майк вопросительно посмотрел на Андрея. – Что делать? Может, джампер? На Землю и обратно, с подмогой, а?
– Транспортеры прогреты, – усмехнулся пленник, не вставая, однако, с пола. – Как вы появитесь, они и сработают. Не дождавшись ответа, он продолжал: – Смотрите. Вы включаете джампер, вводите координаты цели – и с этого момента до старта должно пройти…
– Двенадцать часов, – вздохнул Майк.
– Вы прибываете на Землю и даете им наши координаты. Они вводят их в свои гипердвигатели и ждут еще двенадцать часов. Ясно? У вас остается три часа. А теперь подумайте, можно за три часа добраться до правительства, убедить его и подготовить десант? Армию, армию вы зря распустили, господа либералы! – Солдатик вновь заполз на кресло и развалился, положив ногу на ногу. – Вы могли бы атаковать нас только атомным оружием – оно действует мгновенно. – Солдатик хихикнул. – Разобрали вы атомные бомбы! Ой!
– Тебе где сказали сидеть? – спросил Андрей. – Ладно. Поднимайся и вылезай.
– Что?! – Солдатик побледнел как полотно. – Здесь?! Нет! Вы меня не убьете!!!
Майк схватил пленника за ремень и за шиворот и, ухнув, выкинул из машины.
– Едем, – сказал Андрей, заводя мотор. – На месте разберемся. – Вездеход прыгнул вперед, сминая стену кустарника. – Разберемся, – упрямо повторил Андрей. – Должен быть выход, у нас еще три часа.
– Ты собираешься за три часа создать оружие массового поражения?
– Должен быть выход.
Еще через час они достигли цели. Вулкан представлял собой невысокую гору, поросшую густым лесом и увенчанную пятикилометровым кратером. Он давно потух.
Вездеход друзья утопили в озерце, образовавшемся на месте одного из побочных кратеров, и теперь лежали в густой траве на склоне, наблюдая за расположенным внизу городком. Солдатик сказал правду. Внизу действительно стоял химический завод, окруженный шестью ребристыми, похожими на увеличенные шарики скомканной фольги гипертранспортерами.
– Что будем делать? – спросил Майк.
– Подойдем поближе. – Андрей задумался. – Вон туда, видишь – полоса препятствий…
– Ты думаешь…
– Они туда не полезут – за сутки до операции тренироваться поздно.
Посты часовых удалось миновать без особого труда. Разместились в макете двухэтажного дома – лучшего наблюдательного пункта нельзя было придумать.
– Ну и что теперь?
– Может, попробовать захватить транспортеры? – неуверенно предположил Майк.
– Шесть сразу?
– Заминируем… – Майк вздохнул и, почесав в затылке, признался: – Ерунда все это.
Тут за окном раздался дробный грохот и топот множества ног. На плац, расположенный вблизи завода, под барабанный бой вышли ровные шеренги солдат.
– Так, – после паузы мрачно произнес Андрей. – Их действительно три тысячи.
– Взорвать склад иприта? – не обращая внимания на его реплику, сказал Майк.
– Что ты зациклился – взорвать, взорвать? Чем взорвать? И как? Так тебя туда и пустили.
Барабаны смолкли. На плацу стоял ровный прямоугольник. Вечернее солнце играло на пластике шлемов.
Затем на трибуну перед строем поднялся человек. Расстояние не позволяло ни разглядеть его, ни услышать, что он говорит. Каждый раз, когда он переставал жестикулировать, плац словно взрывался приветственным ревом.