– А вот это слово я вам советую забыть, – ледяным голосом отозвалась Шила.
Глава 5
Так уж устроена жизнь – все жрут друг друга, а в результате рождается гармония…
Генерал производил впечатление. Это действительно был военный, как их изображают в голливудских фильмах – подтянутый, решительный и тупой. Соответственно выглядел и снятый им номер люкс на четвертом этаже роскошного отеля и превращенный в штаб-квартиру операции. Четверо в странной форме, больше похожей на доспехи из фильма про звездные войны, постоянно держали Тима на прицеле. Его, правда, заверили, что оружие это стреляет растворяющимися в кровотоке снотворными иглами, но все равно – Тим потел. Он потел уже почти час, ненавидел себя за это и ничего с собой не мог поделать.
Сначала он сидел в кресле и был опутан датчиками и проводами. Затем осматривающий его ученый произнес слово «шестнадцать», свернул свои шмотки и ушел, оставив один лишь тяжеленный браслет у Тима на правом запястье. Тим потребовал объяснений, и он их получил.
Почти сразу же после того, как кошки стали вышвыривать из своего мира непрошеных гостей – бандитов, телеоператоров, политиков и тому подобное, появился термин «наказанные». Странным образом кошачья технология была способна модифицировать человека, добавив ему некие непредсказуемые довески, которые иначе как магическими было просто и не назвать. Как правило, это воспринималось людьми как наказание, хотя бывали, конечно, исключения.
– Я это знаю, – прервал рассказчиков Тим. – А при чем тут «шестнадцать»?
Оказалось, что наказанные обладали очень сильным полем, получившим, еще задолго до открытия Кошачьего Мира, название «резинового». Назвали его так потому, что и открыто-то оно было при поднесении куска резинового шланга к какому-то там сверхчувствительному прибору. «Шестнадцать» означало шестнадцать процентов по некой неведомой шкале, а при восемнадцати «наказанные» начинали творить такое, что хоть святых выноси. Браслет же был монитором: при переходе напряженности поля за отметку семнадцати процентов он должен был поднять шум.
– Но я не наказанный? – в ужасе спросил Тим.
– Безусловно нет, – успокоила его Шила. – Ты выполнишь свою миссию и вернешься к норме.
– Слава богу!
– Если доживешь…
– Не знаю, не знаю, – пробормотал генерал. – А что, если он опасен для всего человечества? Если это «жук в муравейнике»? Может быть, будет безопаснее…
– Какой еще жук?! – в ужасе воскликнул Тим. – Я не знаю ни о каких жуках…
– Это старинный термин из русской разведки, – шепотом пояснил Гастон. – Агент с неизвестным заданием. Таких обычно убирают.
– Мир… – Генерал широким жестом указал на расстеленную на столе карту, но договорить не успел. Солдаты в форме звездных войн неожиданно попадали на пол, а в комнату, выбив дверь, словно она была сделана из картона, вошел Быков.
– Бычок… – сдавленно прошептал Гастон. За то время, пока русский пересекал комнату, он успел трижды пожалеть, что подрабатывает на стороне.
– Пошли, – сказал Быков Тиму. Тот попытался было упираться, но железная рука сомкнулась у него на плече, буквально выдернув беднягу из кресла.
– Быков, надо же! – И новое действующее лицо выступило из-за портьеры, где оно, судя по всему, стояло с самого начала. Ирина больше не походила на хрупкий цветок, сейчас более уместным было бы сравнение с пантерой, безжалостной и смертоносной. Сравнение тем более точное, что тонкая фигурка наемницы была затянута в облегающее черное трико… Против воли Тим залюбовался необычным зрелищем.
– Пойдешь со мной. – Пистолет Ирина держала на уровне глаз, и смотрел он точно в лоб Быкову. Говорила она при этом с Тимом. – Нас ждут в Москве.
– В Москве? – удивился Тим. – Мне не надо в Москву.
– Кто тебя спросит, сопляк! Пошел!
– Мне надо… Мне же в Галифакс надо! – Тим широко раскрытыми глазами уставился на девушку. – Как я мог забыть? Кто-нибудь знает, где это находится?
Не дожидаясь ответа и игнорируя направленный теперь на него пистолет, Тим подошел к столу и склонился над картой.
– Да вот же он!
– Тим? – осторожно произнес Гастон. – Ты куда это собрался, а?
– В аэропорт! – Ирина полетела в один угол, а ее пистолет – в другой. Быков, вставший на пути у возомнившего о себе хлюпика, с воплем взлетел на воздух и с хрустом приземлился на колени к генералу. Кресло под ними превратилось в груду обломков, а сверху опрокинулся стол.
Первой опомнилась Ирина – она выпрыгнула в окно, каким-то чудом умудрившись зацепить за подоконник веревку с крюком. Затем из комнаты выбежал Быков, а за ним – Шила с Гастоном. Генерал решил, что ему лучше оставаться в номере, в конце концов, компания четырех трупов лучше, чем общество одного психа.
Тим оказался на улице первым, Ирина, еще не одолевшая и половины пути по веревке, увидела, как он вылетел из подъезда, вскочил в стоящий у подъезда лимузин и рванул прочь по встречной полосе.
Затем девушка достигла земли. Не раздумывая, она выбежала на шоссе и встала на пути тяжелого рейсового грузовика. Видевший это швейцар гостиницы после долго не мог поверить самому себе. Хрупкая на вид, Ирина взлетела в воздух и обеими ногами вышибла лобовое стекло огромной машины. Через мгновение открылась дверь, и оттуда вывалился водитель. Грузовик помчался в погоню, набирая скорость.
Третьим из подъезда появился Быков. Он огляделся в поисках транспортного средства и заступил дорогу мотоциклисту. Железная лапа агента сомкнулась на руле с левой стороны. Его развернуло, но он не ослабил хватку, изобразив на мгновение живую карусель, только вместо лошадок и оленей крутился «Харлей-Дэвидсон». Мотоциклист же продолжил свою поездку – но уже один. Сначала он летел по воздуху, затем покатился кувырком. Железный конь взревел под новым седоком, встал на дыбы и устремился за грузовиком следом.