Он опустил меч, коснувшись острием земли:
- Почему он ждет?
- Потому что мы переходим, и он не видит нас. Но чует наш запах.
- Ты видишь эту тварь?
Она осторожно выглянула из-за его мускулистого плеча, но тут же спряталась обратно, уткнувшись лицом ему в спину.
- Я вижу его глаза, - зашептала она. – В них моя смерть…
Агнар чувствовал, как ее трясет, но стоял не двигаясь, молча. Пристально вглядываясь в лесную мглу, он только крепче сжимал в ладони скользящую рукоять.
«Смотри на врагов так, чтобы они видели в тебе свою смерть»
- Ты не умрешь, - наконец сказал он ей, но к тому моменту она уже беззвучно плакала, обхватив его сзади руками.
Ее тело было почти невесомым, легким. Она жалась к нему так сильно, что он чувствовал ее груди. Совсем еще юные, по-детски твердые, они упирались ему в спину, как наконечники копий. А он снова думал о том, кто она такая. И почему именно ей выпала судьба хранить равновесие.
- Ты должен был это сказать, - ее голос отсырел от слез, стал тихим и глухим. Но она была так близко, что он не мог не услышать.
- Возможно, тебе стоит остаться на границе? Если здесь безопасно, почему ты не хочешь остаться?
Наверное, он был не первым, кто задал ей этот вопрос. Потому что голос девушки сразу стал тверже.
- Потому что я живая! А здесь живут лишь те, кому не нашлось места ни в одном из миров! – она отстранилась от него, а он так и остался стоять на месте – фигура, высеченная из камня. – Нам пора, не стоит слишком задерживаться в этих местах.
- Если ты увидела глаза зверя, - Агнар развернулся к ней, - то и он увидел мои. Увидел в них свою смерть. Теперь идем.
- Ты не спросишь - куда? Не хочешь знать, что нас ждет по ту сторону?
Он не ответил ей. Только посмотрел в темные, как ночь, глаза. И Айша поняла, что по щекам ее снова бегут слезы. Холодные, будто капли дождя.
О том, что они перешли, Агнар понял по мошкаре, тучами поднявшейся с земли. Тропа размякла, зачавкала под ногами бурым месивом, а в воздухе повисла гнилая, болотная вонь.
Чтобы свободно идти, Айше пришлось подобрать балахон и снять сандалии. На молочной коже, под худыми, узловатыми коленками, Агнар заметил кровоподтеки – последствие долгих молитв.
«Кому ты молишься?»
Но кому может молиться та, без кого не будет ни людей, ни богов, ни самого мира? И о чем может просить?
Айша опустила босую ногу в холодную жижу и скривилась, глядя на Агнара.
- Это не грязь, - сказала она, зажав рот рукой.
Он посмотрел вниз и увидел, что земля кровоточит. Алая кровь ленивыми струйками стекала в пустоты, заполняя их до самых краев. Вытекала и стремилась дальше, разбегаясь кривыми ручейками в стороны.
- Это ад? – Агнар поднял на нее взгляд, но она отчаянно замотала головой, держа руку у рта. – Тогда что это?
Он приподнял ногу, оставив в месиве глубокий след, и рассмотрел налипшую на сапог грязь.
- Я не знаю, - сквозь пальцы зашептала Айша. – Я не знаю, что это…
- Это человеческое мясо. Место какого-то побоища.
Он посмотрел вдаль тропы, но не нашел ей конца.
Путь к бессмертию, подумалось ему. Так он и выглядит на самом деле.
Они двинулись вперед, осторожно ступая по скользкой дороге.
Лес вокруг изменился. Стал другим. Тихим и пустым. С почерневшими деревьями и увядшей травой. Будто когда-то тут полыхал адский пожар, такой, что горел сам воздух. А запах гари до сих пор не выветрился из этих мест.
Агнару подумалось, что дожди тут неизменно идут с пеплом. И повсюду опускается плотный туман.
- Держись рядом, - предупредил он Айшу, шагающую впереди.
Когда-то давно у них с Бейниром не было выбора. Они шли краем реки, через ивовые заросли. С заплечными мешками, в которых глухо позвякивало золото – ритуальные статуэтки индейских богов. Чтобы забрать их, им пришлось убить всех жрецов в храме. А после - спасаться бегством от разъяренных дикарей, бросившихся вслед с поднятыми вверх копьями.
То утро было холодным, и берег окутал густой туман. Они шли вслепую, по щиколотку утопая в речном песке. Улыбались, думая, что все кончено.
Не было в битвах никого быстрее, чем Бейнир. И когда им навстречу выскочила худенькая фигурка, он тут же ударил ее мечом. Наискось, по шее, с такой силой, что лезвие с хрустом проломило грудную клетку.
Это была девочка. Полуголая, с бусами на загорелой груди, которые от удара разлетелись шелестящим дождем. Она не успела даже вскрикнуть – лишь вздохнула и изуродованная упала на холодный песок.
Дочь вождя племени. Об этом друзья узнали позже, от скупщика, которому сбывали награбленное золото.