Даша перевела взгляд на недоеденную рыбу – для ее возбужденного сознания это было, как холодный душ, и брезгливо покачала головой.
– Тогда пойдем? – Андрей положил деньги в оставленное официанткой меню и поднялся.
Выйдя на улицу, они остановились.
– Моя гостиница там, – Андрей указал направо.
– А мне на остановку, – Даша дежурно улыбнулась, – спасибо за обед и за клевую историю.
– Не за что. Я всем ее рассказываю – может, кому пригодятся мои гномы.
Пожав Дашину руку, Андрей направился в свою сторону, а Даша поспешила к подъезжавшей маршрутке. Устроившись у окна, она оглянулась – недавний собеседник стоял у перехода, ожидая, пока загорится зеленый; потом маршрутка тронулась, и он исчез из вида.
Когда никто не задает вопросов, мысли сами собой приходят в определенный порядок. Молот, который Даша реально не могла даже представить; гномов, бывших «бесплатным приложением» к нему, и жуткого в своем неправдоподобии Старкада, она отмела сразу как ненужный антураж, а, вот, загадочный Сюр ей очень понравился. Глядя на предновогоднее убранство улиц, она принялась фантазировать, мысленно составляя «хит-парад» сверхъестественных сущностей, к которым он мог бы принадлежать. Первую строчку, естественно, заняли растиражированные инопланетяне; потом шли призраки и прочие герои мистических триллеров, а последнее призовое место досталось богам – персонажам наиболее абсурдным, с которыми Даша не знала, как себя вести.
…О, если б Сюр явился ко мне!.. Блин, тогда можно и не готовиться к сессии – выучила один билет и взяла его… а Ромка сам бы бегал за мной! Во, класс!.. Чего он там просил; чтоб в него верили?.. Фигня какая! Сюр, слышишь, я в тебя верю!.. – Даша испуганно огляделась, но ничего не произошло, если не считать того, что маршрутка остановилась на ее остановке.
Светлый шар беззаботного будущего, поглотивший ее, резко потускнел, едва она увидела заваленный учебниками стол; вздохнув, Даша достала флешку с рефератом. Загудел принтер, сбрасывая в лоток отпечатанные листы. Даша пробежала их глазами и шар погас вовсе… или растаял в воздухе, как инопланетная тарелка.
– До свидания, Галина Васильевна…
Женщина повернула голову, собираясь ответить, но увидела лишь обгонявшую ее ярко красную шуршащую спину.
…И нужно им мое «до свидания»? – подумала она, – я для них пока еще не мебель, но уже, вроде того. «Галина Васильевна»… сразу чувствуешь себя старухой. А ведь я совсем не старуха – просто они все такие молодые; почти как Дашка. Получается, я и правда, старуха, если гожусь им в матери… (нельзя сказать, что до этого ее настроение было радостным, а теперь испортилось вовсе) …я не хочу быть старухой! Не хочу!.. – толкнув тяжелую дверь, она шагнула на улицу и остановилась, словно оказавшись в новом для себя мире.
Подобное ощущение возникало каждый день, потому что в крохотной приемной совсем не было окон, и жизнь давно превратилась в бесконечную полярную ночь, когда приходишь из утреннего сумрака и возвращаешься в сумрак вечерний. Нет, на свою работу она не жаловалась, ведь, как и всем, секретарше полагались выходные, но за неделю скапливалось столько дел, что опять же удавалось увидеть лишь утро и вечер.
…Похоже, природа сошла с ума… – Галина Васильевна глубоко вздохнула, наполняя легкие густым влажным воздухом. Последнюю неделю она искренне надеялась, что, пока приказы и служебные записки раскладываются по папкам, а лампочки на мини-АТС исполняют свою цветомузыкальную сюиту, природа, одумавшись, вернет зиме истинный смысл – засыплет улицы пушистым снегом, украсит инеем деревья, и прорубив серые облака, распахнет прозрачное голубое небо. Галина Васильевна хорошо помнила такие зимы – лет тридцать назад. Может, тогда и настроение бы поднялось, и чувствовала бы себя она моложе, а то какая-то вечная осень…
…Везде осень, и на улице, и в душе, – Галина Васильевна смотрела на разноцветные гирлянды, нарисовавшие в витринном стекле елочку, – а с чего б настроению подниматься, если опять Новый год? Еще год бездарно прожит…
Этот садистский праздник она ненавидела больше других – такой он всегда бесконечно длинный и одинокий, будто специально создан, чтоб успеть оглянуться назад и осознать, что большая часть жизни, оказывается, прошла. …Господи, да почему прошла-то?!.. – Галина Васильевна попыталась взбодрить себя, – кто сказал, что сорок – это уже конец? Если говорят, что в сорок пять баба ягодка опять, то я, вообще, цветочек!..