Один из мужчин приблизился на опасное расстояние и попытался сделать выпад, не то на меня, не то на Куця. Заметить я не успела, потому что мгновенно среагировала и махнула рукой. Пальцы сами сложились в жест, который должен отбросить нападающего. Его-то и отбросило, только потом в меня почему-то прилетело решетом. Не смертельно, конечно, но очень уж неприятно и неожиданно.
Третий, без оружия, самый молодой из этой группы, сделал шаг вперед. Теперь всё встало на свои места. Они притащили с собой мага — потому и чувствовали себя так уверено. А маг, скорее всего, изгой. Другой бы на такое не пошел.
Обычно вспышки энергии привлекли бы внимание. Сейчас же у всех время занимала практика. Во дворе в такое время изредка проходил один-два человека.
Я подскочила. Навыки мага оценить не получалось. Куць стучал зубами и заметно трясся. Это отвлекало и раздражало. Когда в него чуть не прилетело зарядом, я не выдержала и грубо отпихнула его в сторону.
Маг-изгой оказался сильным. Я не могла понять, где он учился и какими техниками пользовался — в нем будто перемешались разные стили боя. Может, Ант смог бы понять. Мне отчаянно не хватало тренировок и знаний для этого.
Мужчины с холодным оружием времени не теряли. Они оба отвлеклись на Куця. Что мой брат успел натворить? Просто так ни за кем такие команды не посылают. Размышления стоили мне почти пропущенного заряда энергии, который вполне мог бы снести голову. Я выругалась.
Маг, воспользовавшись этим, направил заклинание на Куця. Что он плел я разглядеть не смогла, мужчина использовал незнакомые и сложные комбинации жестов. Потоки энергии в его заклинаниях шныряли туда-сюда в хаотичном, не отслеживаемом порядке.
Я прыгнула вперед, заграждая Куця собой. Одновременно мою грудь пронзил меч и заклинание. Если что-то одно отразить у меня были шансы, то такой тандем не оставлял путей блокировки.
Куць издал булькающий звук, больше похожий на писк. Теплота разливалась у меня груди, стекая на живот. Ноги подкосились.
Смерти я не боялась — и это правда было так. Будь дальше мир богов или забытье, они не пугали. Пугало то, что оставалось тут. Мужчины вытащили Малахитову сетку. Возможно, Куць даже не мог видеть это хитрое сплетение ниток энергии, связанное десятками древних, ныне забытых заклинаний. Но ее могла видеть я.
— Нет! — мой крик вырвался неосознанно, протяжный и громкий.
Я готова умереть. Я не готова умереть так. Только не опять.
Кто-то из мужчин вышел вперед. Я видела только ноги.
Сетка начала «пускать корни», как я назвала это в прошлый раз. Руку, которую я подвернула под себя, выдернули. Послышался хруст. Только потом я почувствовала и поняла, что случилось. Крик — вой — вырвался сам собой. Я вопила не из-за боли. Он сломал мне пальцы. Маг без пальцев не мог выполнить и половины связок. Когда я почувствовала, как чужие руки впились в мою вторую ладонь, я кричала, как никогда в жизни.
Совсем рядом находились маги. Возможно, кто-то бы пришел на помощь. Тогда оставалось только надеяться, что мои разбитые кости еще удастся срастить. Если же никто не услышал, то нас с Куцем ждала незавидная судьба.
Мысль о том, куда Куць делся, успела только проскочить перед тем, как меня накрыла темнота.
***
Больничное крыло альма-матер не узнать всегда сложно. Отвратительную, тупую боль в груди после Малахитовой клетки, к сожалению, тоже.
Ант сидел рядом. Моя рука в его руке. Он что-то тихо шептал.
Не так давно я была на его месте, а Ант лежал на больничной койке. Тот день вспоминать не хотелось. Я встрепенулась — и Ант следом. Он держал мою левую руку. Пальцами на правой я не могла шевелить. Тогда из меня вырвался крик, и мне было плевать, что это могли увидеть люди, что истеричные порывы были непозволительной роскошью для взрослого мага. Без рук — без магии — я становилась беззащитной.
Вокруг вырос полог из темноты, создавая стены. Только тогда Ант сдвинулся с места. Он обхватил меня. Я выбросила вперед здоровую руку — еще немного и сломала бы ему нос, но Ант уклонился. Я металась из стороны в сторону, пытаясь раздереть его хватку и вырваться. Звериный, нерациональный страх отвечал за каждое движение, каждый порыв. Ант был рядом, когда я просыпалась из-за кошмаров. День за днем, истерика за истерикой, он научился меня успокаивать.
И когда во мне не осталось ни крохи сил чтобы шевелиться, пришли слезы. Только тогда Ант расслабил хватку, а я уткнулась в его рубашку, поливая ее слезами. Сама пока не понимая, из-за чего. Сначала навалились воспоминания о сетке, о пустоте и, будь он проклят, животном страхе.
— Твои руки будут в порядке, — прошептал Ант и притянул меня ближе.
Я задыхалась в панике, слезах и обиде. Прекрасно зная, что сделаю себе только хуже, спросила:
— Где он? Где Куць?
Ант не хотел отвечать. Я держала его взгляд, несмотря на опухшие глаза и слезы, которые превращали мир в одно большое, размытое пятно.
— Его не было, когда я добрался до тебя. Воины, которые разобрались с ублюдками, сказали, что он сбежал в леса.
И вот тогда я потеряла последнее подобие самоконтроля. Я металась, задыхалась и бормотала слова, которые не могла сдержать и надеялась, что Ант их не разберет.
— Почему? Почему они меня бросают? Что со мной не так?
Поток слов прервался, когда я больше не могла вставить и слова между всхлипами. Родители отказались за нас бороться, они сдались. Я смотрела, как мои братья и сестры медленно умирали один за другим. И когда оказалось, что Куць выжил, я узнаю, что он бросил меня не один, а два раза?
— Рия, — пробормотал Ант не в первый раз. Он держал мое лицо в руках. — Рия, послушай. Ты не могла выбрать брата. Ты не могла повлиять на его решения и на его трусость. Но у тебя есть семья, которую ты выбрала.
Ант произнес слова на древнем, забытом языке.
Его не слышали, а чувствовали. Тысячи лет назад вместо слов маги пользовались энергией. До наших дней с этого языка сохранились считанные фразы. И та клятва, которую Ант сейчас произносил. Он обещал быть рядом при жизни, и он обещал быть рядом после смерти. Такие клятвы не просто скрепляли слова, они приводили их в жизнь.
Маги могли жениться с людьми, но мы никогда не женились между собой. Человеческие ритуалы у нас считались пустым звуком. Но это древняя клятва, ее использовали с начала времен, означала гораздо большее. Человек обещал всего себя — и свой дух после смерти. Сейчас такие клятвы не использовали, маги просто заводили отношения и разбегались, когда считали нужным. Ант, должно быть, сошел с ума.
И, наверное, я сошла с ума, когда ответила ему незнакомыми словами, сливающимися в потоки энергии. Я говорила искренне, ничуть не сомневаясь, что Анту можно доверять, и клятва плелась сама.
***
Когда начали срастаться кости и потихоньку закончилась моя собственная истерика, началась всеобщая.
Первое использование Малахитовой сетки еще получилось спихнуть на случай. Какие-то подонки гнались за королевским потомком, наткнулись за чудом сохранившеюся сетку, использовали ее — не велико дело, с кем не бывает. То, что мне привиделись еще люди в том подвале, спихнули на мое полумертвое состояние в то время. Группа магов обыскала тот дом вдоль и поперек после, и ничего подобного они не нашли.
После второго раза, когда пострадал и Ант, мы все напряглись. Но в те дни коалицию, магистра и профессоров больше волновало нападение на город и нависшая угроза войны. Причем, до сих пор неизвестно, кто за ту атаку отвечал.
Теперь же наши ряды погрузились в панику. Учеников, независимо от специализации, активно учили бою. Магов, работающих во всех смежных дисциплинах, сзывали к нам, пытаясь найти способ выбраться из сетки. В идеале, конечно, целью обозначили все сетки — и способ их изготовления — уничтожить. Академия сотрудничала с нашей Школой и высшими учебными заведениями из других стран в полном мире и согласии, настолько всех поразила нависшая угроза.
Ант так и не передал мне подозрения профессора Войжиха. Я додумалась сама: за Куцям не могли послать такой отряд. Куць, вероятно, согласился привести людей ко мне. Только когда я прямо выдвинула догадку, Ант ее подтвердил. Никто, тем не менее, не мог представить, зачем я могла им понадобиться.