— Почти, — улыбнулся Торвальд и положил свою руку на руку ученицы и убрал, ибо находившийся рядом учитель положил руку на рукоять короткого меча. — Мы говорим “подарю”, а не “буду дарить”, “вашей внучке”. Вам нужно больше упражняться в окончаниях, моя доннина. Я вам благодарен за вашу доброту. Если бы все фрейи были такими, как вы, мы бы перестали воевать друг с другом.
Учитель Вилфред-дан зашипел, поворачиваясь к двери, за которой стоял стражник. Малериец начал позволять себе лишнее, значит, его время вышло.
— Ещё немного, учитель! — взмолилась Кайа, угадав намерение воспитателя. — Он же не делает мне ничего плохого.
— Ты не касаться моя госпожа! — фрейлер погрозил тёмно-коричневым когтём рабу.
И урок продолжился.
Торвальд думал весь день, что бы такое подарить смешной ящерке. Книги на карамалийском, как оказалось, в библиотеке Асвальда Второго имелись и даже в избытке, хоть и впитали в себя пыль десятилетий. Украшения Кайю не особо интересовали… Не дать же ей, в самом деле, попробовать магию огня, чтобы однажды новоиспечённая королева почувствовала “ностальгию” по Кар-Малерии и её Источнику?
Очевидно, приближалась ночь, потому что его начало клонить в сон, и сир Торвальд повозился на свежей соломе, собирая из неё под головой некое подобие подушки. И вдруг в темнице началось движение. Сначала послышался звук скрипа охранной решётки, затем топот ног и фрейский шипящий говор. Открывали его клеть, и малериец вскочил на ноги по традиции приветствия.
Заколотилось радостно сердце: возможно, принц Ядран добрался-таки и теперь желал убедиться в сохранности своих подчинённых.
— Ты выходить! — хлёстко и неожиданно ударила тьма из плети стража. — Вытянуть руки!
Совсем не похоже было на следствие радостной вести — его заковали и повели за цепь по знакомым лестницам. Фрейлеры по дороге бранились и бросали сложные для понимания фразы, кажется, угрожая. Что-то случилось, или это было очередное испытание ящериц, чтобы показать принцу Ядрану власть фрейев над рабами?
Его притащили в башню, в которой месяц назад король Асвальд осматривал карамалийцев. Торвальда втолкнули внутрь, один из стражей потащил его вперёд, огревая хлыстом для острастки. У колодца с решёткой уже стоял кто-то на коленях. Страж толкнул Торвальда:
— На колени, раб!
Торвальд послушно опустился, но продолжил искать глазами принца Ядрана или Давора. Блуждающий взгляд зацепил находящегося в полуметре раба, и Торвальд похолодел, мысленно выругавшись: “Доигрался!”
Рядом с ним на коленях стоял Дыв. И на этот раз ни уверенной ухмылки, ни спокойствия на его лице не было. Под пляшущими тенями, отбрасываемыми множеством факелов в башне, лицо шутника и оптимиста Дыва казалось окаменевшим.
12. Урок Торвальда
— Что слу?.. — Торвальд недоговорил — задохнулся от заклубившейся у лица тьмы. Она его обнюхивала, исследовала поначалу, так ему показалось, и он инстинктивно призвал магию, выставляя ментальный щит. Но противодействие лишь раззадорило чёрные отростки, взметнувшиеся выше и постаравшиеся обхватить его целиком. — Сгинь, тварь!
Машинально он подался назад и упал на спину — его подняли и вернули в прежнее положение.
— Не двигайся и не применяй магию, — сквозь зубы прошипел Дыв, не поворачивая опущенной головы.
К ним шёл сам король Тьмы Асвальд Второй. Он остановился напротив, по ту сторону Очага, заговорил на правильном кар-малерийском с некоторым акцентом, доказывающим, насколько трудно ящеру выговаривать твёрдые звуки:
— Сейчас я думаю, что ошибся. Может ли быть такое, что Тьма Охраняющая показывала мне не одного, а двух предателей, чей злой умысел был единым? М-м, Дыв сын Кариата и Второй Советник Его величества Стефана, хм, Мудрого? Советник, скрывавшийся под именем простого малерийца. Ты думал, я никогда не узнаю, кто ты?
— Я не скрывал, — твёрдо возразил Торвальд, отворачивая лицо от очередного щупальца, тянущегося к его щеке: — Меня никто об этом не спрашивал.
Король хмыкнул, шагнул на решётку, и Тьма заклубилась в его ногах послушным питомцем. Асвальд наклонился к Торвальду:
— Я знал твоего отца, маленький торберн[1]. Вижу, ты не унаследовал его мудрости, а ваш король решил поиграть со мной? Что ему нужно?
Король выпрямился, сделал знак фрейлерам, стоявшим позади раба. Те вдвоём резко встряхнули Торвальда, запуская когти в его рыжие волосы и тем самым вынуждая запрокинуть голову.
— Отвечай, а я положусь на твою малерийскую честность, раб. Ваша магия ведь не терпит лжи? Какое у тебя было задание?
Кар-малерийский Советник молчал, с ненавистью глядя на ящероподобное лицо, на скулах которого “дышала” возбуждённая гневом чешуя. Король сделал знак второй паре стражников — и теперь Дыв синхронно с товарищем взирал на повелителя тьмы.
— Ты у нас сговорчивый, Дыв сын Кариата. Мы высоко оценили твои услуги, но, может быть, и на этот раз ты всем нам упростишь задачу? Какой у вас был приказ от Стефана?
— Его величество не давал нам заданий, клянусь! — прохрипел Дыв. — Это большая ошибка — обвинять нас, не дождавшись Его высочества Ядрана. Я уверен, они более красноречивы, чем мы, и найдут…
— Красноречивее тебя, болтливый раб? Или красноречивее Советника? — ухмыльнулся король. — Ваши хозяева смиренно ждут в порту нашего разрешения на аудиенцию. Мне не нужны их оправдания! Тьма Охраняющая указала на вас двоих!
— Не понимаю, что я сделал не так?! — искренне удивлялся Дыв, пока Торвальд молчал и примеривался, как бы поудобнее ухватить стоящих сзади и свернуть им шею.
— Объясни ему, я устал, — брезгливо сказал король кому-то и направился к трону.
От двери, до сих пор укрываемый тенями неосвещённого угла, сдвинулась фигура. Горан дошёл до решётки, но не встал на неё, как это только что делал его хозяин, и заговорил на фрейском:
— Дыв сын Кариата, ты, безусловно, разбираешься в скрытых желаниях и тонкостях еды, ты легко отличаешь сорта дешёвого и дорогого рафа. При других обстоятельствах мы бы предложили тебе должность рафодела, но… но ты был слишком настойчив в своих вопросах, полагая, что я выпил достаточно. Облегчи себе конец, признайся в злом умысле против Тьмы Созидающей, Его величества и кого-либо из принадлежащих его роду. Признаешься — и умрёшь быстро. С тебя не будут снимать кожу по частям. Мы оставим твои ногти и волосы целыми, твоё тело вернётся домой, и твои родные смогут оплакать тебя, как того требуют ваши традиции.
Дыв сделал рывок, пытаясь освободиться от рук фрейлеров, не получилось — и он разозлился:
— Я! Не! Виновен! Мои вопросы — всего лишь любопытство карамалийцы, впервые за свою жизнь увидевшего больше, чем Кар-Эйра!
Возникла короткая пауза, в которую Горан переглянулся с Его величеством, тот перевёл взгляд на рыжего малерийца, и фрейлер насмешливо продолжил, обращаясь к Дыву:
— Умеешь ты говорить, раб. Однако у нас сомнения по поводу твоей честности. Не далее как прошлой ночью ты пробрался к Советнику. Мы полагаем, что это происходило не в первый раз. Говоришь, ты не малериец? Как тебе удавалось усыплять стражу? Тебе была дана свобода за твоё поведение. Но ты обменял её на своего товарища. Глупо и дёшево. Теперь он останется жив, а умрёшь за него ты. Если только ты не какой-нибудь пятый Советник своего глупого короля.
Дыв снова дёрнулся:
— Отпустите, я сам всё расскажу!
Горан кивнул фрейлерам позади Дыва:
— Отпустите его, но помни, раб, если ты задумал что-то, дальше Сердца Тьмы тебе не уйти. Оно давно ждёт предателя.
Помощник кивнул в сторону, и решётки раздвинулись над бездной, из которой сразу поднялся ровный чёрный столб. Дыв и Торвальд отшатнулись, первый машинально схватился за кожаный браслет, обхватывающий правое запястье.
— Я всё скажу, — морщась продолжил он. — Только можно убрать нас подальше от этой дряни?
Фрейлеры дружно вздохнули от возмущения, но Горан не стал делать замечаний:
— Оттащите их пока, послушаем, что будет петь наш сладкоголосый. Глядишь, и рыжий от радости поумнеет. Говори, сын Кариата. И быстрее, ты тратишь наше время.