— Ты со мной, я тебя никому не отдам… мой хозяин.
— Давно бы так! — Дыв довольно сощурил глаза. — Когда мы избавимся от твоей пиявки, я тебя кое-чему научу… А сейчас… Хватит болтать о чепухе, за дело, ящерка!
Покрывало спихнули на пол, освобождая место для манёвров…
Спустя время они расслабленно лежали — Кайа на руке Дыва, и прижавшись к его плечу. Как-то слишком легко получилось задвинуть подальше мысль об Инграме, и даже не было стыдно. Мужчина мечты, почти-малериец, находился рядом, говорил то, что ей хотелось услышать, делал, что ей хотелось чувствовать, и весь сегодняшний вечер был особенным. В момент экстаза, Кайа издала зов, не специально, скорее желая поделиться торжествующим счастьем. Для Дыва зов прозвучал как громкий стон, и карамалиец ничего не заподозрил, зато Аша сжала руку хозяйки невидимым браслетом. Пусть слышат все — Марна, Солвег, Улва и матушка. Никто никогда посмеет забрать у Кайи её и только её Дыва!
Дыв думал о своём. Сегодня Её величество королева Отилия пожелала поговорить со слугой младшей дочери наедине. Настоятельная просьба королевы сделать так, чтобы во Фрейнлайнде не народились карамалийские бастарды, объяснилась в процессе диалога.
Марна, которая начала было снова преследовать Дыва, внезапно исчезла на три дня. Кайа пожала плечами, мол, она не знает, куда улетела старшая сестра, возможно, к диким — готовится к брачному договору. Но слишком искажено было лицо Марны кривой ухмылкой, когда та вернулась. Исподлобья загадочно посматривала на него во время ужина, так что Дыву, прислуживавшему фрейям, стало не по себе. Решил обратиться за советом к Горану, с которым относительно уже установились дружеские отношения двух умных собеседников, но королева опередила, велела навестить её сразу после ужина.
— Я не знаю, что сказать, ваше величество, — Дыв опешил от совета в лоб. Он ожидал чего угодно, вплоть до приглашения в королевскую спальню, но Отилия удивила.
— Мои обе дочери, почти одновременно, что не может меня не беспокоить, вынесли неприятное испытание. Ты — карамалиец, а значит, в твоей крови безусловно присутствует Свет. Можешь ли ты поклясться, что ненамеренно оскорбил Тьму моих дочерей? Или необходимо спросить тебя об этом у нашего Очага?
Дыв изобразил искреннее удивление и сожаление, упал на колени, моля объяснить ему вину, а он не понимает, о чём идёт речь. Королева кивнула служанке Лотте, единственной, кто из прислуги остался после приказа королевы выйти. Лотта сходила к двери, убедилась, что никто не подслушивает и встала возле неё.
— Твоё щедрое семя, глупый карамалиец, которым ты поделился с моими дочерьми, несёт свет. Не скрою, мои дочери, слава Тьме, уже опытные женщины и не раз проходили женское очищение, но последствия ночей, проведённых с тобой, превзошли весь их опыт. Даже Марна, моя самая сильная девочка, испытывала муки, которые её тьма не заслужила. Поэтому спрашиваю тебя, молился ли ты своему Свету или призывал его во время соития? Может быть, ты сознательно хотел уничтожить дочерей короля Асвальда? Отвечай!
— Ма… Её высочества Марна и Солвег ждут дитя… от меня? — глупо уточнил Дыв.
Королева зашипела, вздыбливая блестящую от краски чешую:
— Ты смеешься надо мной, раб?! Кто из фрейев хотел бы родить от раба да ещё от светлого? Твои неродившиеся дети были принесены в жертву Тьме, Созидающей и Утешающей!
Вопрос: “Каким образом принесены?” — чуть было не сорвался с губ Дыва, но он открыл и закрыл рот. Его молчание королева поняла правильно и успокоилась:
— До чего же ты глуп, карамалиец! О том, как появилось Всемирье, знают даже малые дети, и ты не мог не знать о последствиях.
Дыв обескураженно почесал затылок:
— Правду говоря, Ваше величество, не мог предугадать. Женщины Кар-Малерии не настолько плодовиты, как фрейи. Да и чего далеко ходить — у Стефана Мудрого всего трое сыновей, и то от разных матерей. А если бы зачатие совершалось без особой молитвы Источнику, то я давно стал бы многодетным отцом. Но, по счастью, этого не случилось — к отцовству я не готов. Кто ж знал, что у фрейев можно без молитвы? О… прошу помиловать, ваше величество!
Но королева, чьё лицо сморщилось мгновение назад, рассмеялась — не разгневалась.
— Глупый карамалиец! Ваш король знает, что не от одного Света рождается дитя. Хотела бы я посмотреть на малерийца, который был бы зачат без похоти и выплеснувшегося семени! Такие ли честные господа на твоей родине?
Отилия отвела душу смехом и гораздо более расслабленно предупредила:
— Ты понял, карамалиец? Держи своё семя при себе, или я заставлю тебя в следующий раз смотреть, как моя дочь ест твоё нерождённое дитя, чтобы успокоить оскорблённую тобой Тьму!
— А зачем его есть? — заикнулся Дыв и замолчал — уж слишком многозначителен был взгляд королевы. — Я понял вас, Ваше величество. Тьма не будет оскорблена… моим семенем.
Королева устремила взгляд на Лотту, что могло означать одно: аудиенция закончена, слуга должен уйти. Однако Дыв топтался на месте.
— Ты смеешь унизить моё терпение вопросом, раб? — нахмурилась Отилия.
— Всего один вопрос, Ваше величество, — королева молчала, и он спросил. — Если фрейи не могут родить от малерийца, это значит, что договор между Его величеством Асвальдом и Его высочеством Ядраном не состоится?
Ногти королевы скрипнули, проехавшись по деревянным подлокотникам тронного кресла:
— Ты слишком много задаёшь вопросов, карамалиец!
— Простите, ваше величество, удаляюсь, — он разочарованно поклонился и пошёл к выходу.
В спину ему прилетел ответ:
— Брак будет заключён. Но то не твоя забота, наглый раб. Помни о предупреждении!
Дыв весь вечер голову ломал, как поговорить с Кайей, которая уже подавала признаки желания помириться. И сейчас, когда принцесса доверчиво прижалась к нему, он решился:
— Мне нужно у тебя кое о чём спросить, непростом. Можно? — он накрутил её косичку на палец.
— Ты мой господин, можешь не спрашивать разрешение, пока мы наедине, — засмеялась Кайа.
Дыв покусал губы, прежде чем спросил:
— Ты беременна от меня?
15. Слишком много сомнений
Прошёл месяц, как карамалиец Дыв поступил на службу к фрейям. К этому времени многое прояснилось, Исак ни разу не пожалел, что вернулся. Некоторые моменты, которые были упущены или казались неважными, приобрели ценное для миссии значение.
Во-первых, жертва сира Советника была не напрасной — что-то случилось с Тьмой, это подтвердил Горан, с которым Дыв свёл знакомство. По-прежнему активная в остальных случаях, Тьма на вопросы о кар-малерийцах будто бы неохотно давала ответы. Горан судил по высоте всплесков, которые видел. Из любопытства Исак решил убедиться в предположении, подвёл Кайю к мысли показать ему весь дворец, в том числе Очаг. Тьма осторожничала с ним, то ли боялась, то ли избегала. На Кайю реагировала жадно — лизала подставленную руку, словно ласкалась. От руки слуги ускользала под решётку.
Осмелев, Исак вознамерился позлить Тьму — повалил рядом с Очагом Кайю и заласкал её до исступления, вырывая признания: “Мой хозяин!” — Тьма начала бесноваться, но не осмеливалась приблизиться к врагу, огибая два тела.
Во-вторых, сир Торвальд определённо передал ящерке часть очищающего Света. В Кар-Малерии существовало всего три известных способа обмена магиями. Это, разумеется, дар от Источника, затем — стандартный взаимообмен супругами через брачную связи. О третьем способе Исак слышал, но ни одного убедительного примера никогда не встречал, — через кровь. Обычно друзья приносили клятву, обмениваясь каплями крови и тем самым скрепляя связь. Советник же в минуты “припадка” нанёс Кайе рану на шее, прижал её своей ладонью, рассечённую лезвием, и, скорее всего, таким образом повлиял на принцессу. Вернее, её нынешнее состояние.
Фрейская чешуя начисто сошла с тела принцессы, хотя и оставались незаметные глазу, но ощупываемые бугорки по всему телу, на которых ранее проявлялся рисунок. Эти же полосы были чуть темнее кожи на остальных частях тела. Кто знает, возможно, сир Торвальд прикипел к своей спасительнице и тем самым давал ей шанс спастисть — на это ли намекал Исаку?