Дыв не смутился:
— У виерда преимущество — он лёгкий и маневренный. Дикий поворачивался медленно, как арсвен, и свои ему явно подыгрывали… Ну, а если я неправ, то Марна сегодня будет не просто расстроена.
Горан засмеялся и ничего не сказал.
Виерд в самом деле выбрал копьё, великану принесли кривой с зазубринами длинный меч, и публика одобрительно загудела. Дыв не мог не содрогнуться: про такое оружие он уже сегодня слышал. Стоило воину воткнуть в противника клинок и повернуть, наматывая мягкую плоть, — соперник оказывался обречённым на медленную мученическую смерть. Похожие мечи, только без зазубрин, были у большинства находящихся здесь диких.
— Сколько сыновей у Захеб-кхана? — следя за началом военного танца Севима и великана, поинтересовался Дыв.
— Двое, младший ещё мал для брачного союза, — дал ответ Горан. — Не бойся, если виерд проиграет, войны между племенами не будет, ибо все здесь свидетели честного боя. Севима никто не обязывал показывать себя на чужом празднике. Жалеешь, что полетел, карамалиец?
Тон помощника фрейского короля был ровным, но Дыв тем не менее прекрасно понял иронию.
— Жалею, что не взял оружие, хотя бы такое игрушечное, как ты, — процедил сквозь зубы Дыв. — Если начнётся потасовка, я не успею даже запрыгнуть наверх, чтобы закрыть собой доннину, и нас сравняют с землёй, пока фрейи будут парить в воздухе.
Фрейлер хмыкнул, подумал и подвинулся:
— Ты можешь встать на моё место, если это тебя успокоит.
Горан стоял у самого края помосте, а метре от него возвышалась Улва. Пожелай они коснуться друг друга руками, у них бы это получилось. Дыв не артачился, сместился и мысленно выругался: край тени от шёлкового полога доставал сюда, до чего же предусмотрительный этот бастард! Лучи солариса не били по глазами, и картина происходящего на поле стала отчётливой — пот больше не застилал глаза. Однако Горан, оказавшийся в невыгодном положении, и бровью не повёл, лишь сощурил глаза, вглядываясь перед собой.
Севим и Батур кружили, примериваясь к слабым местам друг друга. Несколько пробных выпадов с обеих сторон подогревали зрительский гул. А когда показалось, что танец затягивается, Севим внезапно ускорился, заскользил вокруг великана — тот только успевал поворачивать свой мощный корпус, чтобы отразить удар, в то время как Севим дважды, не глядя, подставил копьё за своей спиной под занесённый кривой меч. Более чем очевидно, стройный и ловкий виерд выматывал своего противника, а когда тот, наконец, рассвирепел, теряя хладнокровие, Севим сделал обманное движение корпусом направо, сам же в долю мгновения оказался слева — и вонзил копьё, целясь в шею великана. Немного не рассчитал — металлический наконечник вошёл в плечо и навылет, показавшись со стороны груди.
Дикие недовольно заулюлюкали, а охрана Захеб-кхана более сдержанно отреагировала на удачный ход своего будущего хозяина — забряцала ножнами, увешанными праздничными мелкими и звонкими украшениями. Севим тоже не торопился кланяться публике — сделал три шага назад: раненый великан с изумлением медленно повернулся, будто бы не замечая воткнутого в своё тело железного основания. И вдруг упал на землю грудью, от чего копьё сместилось, теперь лишь его часть торчала со стороны спины. Поднявшийся Батур занёс руку за спину и выдернул древко с наконечником, орошая траву каплями брызнувшей крови. Теперь у него в руках был и меч, и копьё виерда.
Дыв только хотел было спросить, не дадут ли сыну восточного вождя другое оружие, но возобновившийся танец двух противников ответил за Горана — не дадут. Севиму приходилось несладко — нужно было уворачиваться как от нацеленного на него меча, так и вращающегося копья. А великан словно и не страдал от кровоточащей раны — двигался по-прежнему уверенно, не намного тяжелее, чем прежде.
Но молодость и ловкость взяла своё — Севим дождался неловкого поворота соперника, упал на землю и ударил своими ногами по ногам великана Батура. Колосс пошатнулся и грохнулся, вздымая землю вперемешку с травой. Ещё мновение — и меч в руках юног виерда, затем глухой хруст — и рукоять торчит из спины поверженного.
Возмущённый визг диких остановила поднятая рука Жадалах-кхана. Дыву, не знающему язык диких, оставалось догадываться, что тот говорит в звенящей тишине. Местный кхан, очевидно, похвалил ловкость сына своего восточного соседа — Севим поклонился ему, приложив руку к сердцу. Потом что-то ещё, что Севим оборвал, выкрикнув недлинную фразу, — вытянул меч в сторону сидящих на помосте.
Дикие заулюлюкали, как будто в намерении победившего гостя прозвучал оскорбительный вызов. На помосте замешкались, с этого места Дыв мог видеть только, как Улва переговаривается с сидящей справа от неё Кайей. Визги набирали высоту и смолкли резко, как если бы дикие получили приказ замолчать. От помоста на поле шагал жених, и ему на ходу подавали то одно оружие, то другое.
“Хорошая свадьба, весёлая!” — цокнул про себя Дыв. В Кар-Эйре перед свадьбами тоже устраивали турниры, но церемониальный день осквернять кровью не осмеливались.
— А у Жадалах-кхана сколько сыновей? — повернулся к Горану.
— Много. Маленькие в деревне с женщинами, остальных можешь сам посчитать, они все за тобой, — усмехнулся фрейлер.
Дыв невольно обернулся — взгляды мужчин в возрасте от пятнадцати от тридцати с плотоядными выражениями были устремлены на поле. Кое-кто перехватил любопытный взгляд светловолосого слуги и испытывающим безмолвным вопросом воззрился, мол, чего тебе, раб? Дыв выругался на карамалийском, что насмешило Горана. Помощника явно забавляла опасная ситуация, либо он был уверен в предсказуемости событий, которые не будут угрожать фрейям.
А Карталь, несмотря на свой невысокий рост, показывал хорошую подготовку — виерду приходилось несладко. Сражались оба на кривых мечах, и искры то и дело летели от скрещиваемого железа. Кроме того, мечи своими зазубринами цеплялись друг за друга, и в эти паузы противники наносили друг другу удары руками, ногами — куда придётся и как придётся.
И снова Севим победил. Дыв успел понадеяться, что жениха помилуют, но нет — виерд под гневные визги перерезал второму сопернику горло и толкнул ногой, заставляя упасть лицом во вспаханную людьми и лошадьми мягкую землю.
Тихо вокруг не было, но Дыв отчётливо слышал справа от себя знакомый писк — Кайа то ли плакала, то ли испуганно жаловалась кому-то. “Бедная малышка”, — пожалел её Дыв.
Пауз в “развлечениях” не было. Севим стоял над поверженным вторым противником (тело великана лежало неподалёку), тяжело дыша и опираясь на воткнутый в землю второй меч. К победителю шёл сам вождь диких, на ходу он воздел руку, и племя послушно стихло. Дыв ждал, что вождь сейчас торжественно признает победу восточного соседа или, может быть, объявит милость за смерть своего сына и отпустит Севима восвояси, но ни одно предположение не сработало. Жадалах-кхан на ходу скинул с себя парчовый кафтан и остался в лёгком, не стесняющем движения костюме, расшитой рубашке и штанах. Но это было не всё — к нему подбежал слуга с блюдом, на которое кхан сложил снятые кольца и увесистую цепь, а потом протянул руку — и в неё вложили меч, из явно более качественного металла, потому что он заблестел на солнце, как никакой другой, которыми сражались предыдущие воины.
— Старый шархал, — вдруг на карамалийском сказал Горан, — а ведь я мог бы догадаться, куда клонит эта дикая труха.
Вождь говорил, торжественно воздевая меч над собой.
— Что происходит? — не выдержал Дыв. Раз Горан начал говорить на чужом языке, значит, не хотел, чтобы его услышали дикие.
— Вождь хочет сразиться с победителем, чтобы завоевать себе право занять место своего сына и сохранить право наследника Тьмы.
— То есть? — Дыв изумлённо обернулся. — Но это же очевидно, что виерд истощён.
— Именно. Убить наследника своего давнего врага и получить крылья — что может быть желанней? — Горан сместил руку на рукоять своего короткого меча. — Будь внимателен. Сейчас всё будет зависеть от дона. И постарайся спрятаться.
Дыв взглянул на собеседника, не шутит ли тот, однако помощник фрейев и в самом деле был серьёзен. Со стороны поля послышались парные крики — невольно Дыв обратил на них внимание, забыв, что собирался срочно перебрать варианты действий — куда бежать и как защитить бескрылую Кайю.