- Посмотри на меня.
Когда все это началось, его рост был за метр восемьдесят. А сейчас он мог, не наклоняясь, смотреть жене прямо в глаза. Она была ростом метр семьдесят.
В отчаянии он уронил вилку на тарелку.
- Как нам быть? Разве мы можем себе это позволить? Лечение слишком дорого, слишком, Лу. По крайней мере месяц придется провести в больнице. Так сказал Брэнсон. А это целый месяц без работы. Марти и так уже нервничает. Как я могу вообще рассчитывать на какие-то деньги от него, когда я даже не...
- Милый, главное - твое здоровье, - запальчиво произнесла Лу. - Марти об этом знает. Да и ты тоже.
Скотт опустил голову и стиснул зубы. Счета были теми тяжелыми цепями, которые отягощали все его существование. Он явственно чувствовал, как они с каждым днем все более сковывают его.
- Так что же мы будем... - начал было он, но умолк, заметив, что дочь пристально смотрит на него, забыв про свой ужин.
- Ешь! - сказала ей Лу. Бет вздрогнула и копнула политую соусом картошку.
- Чем мы будем расплачиваться? - спросил Скотт. - Ведь у нас нет медицинской страховки. Я и так уже задолжал Марти пятьсот долларов из-за этих исследований. - Он тяжело вздохнул. - Да и со ссудой военного ведомства может ничего не выгореть.
- Но ведь ты сам хочешь пойти в центр, - сказала Лу.
- Легко сказать "хочешь".
- Хорошо, а что бы ты сделал на моем месте? - резко возразила она, впрочем, с некоторой тревогой в голосе. - Что мне, забыть обо всем этом? Смириться с тем, что сказал доктор, сидеть сложа руки и... - Ее стали душить рыдания. А его рука, обнимающая жену, была холодна и дрожала, как и ее руки, и нисколько не успокаивала.
- Успокойся, - пробормотал он, - все хорошо, Лу.
Позже, когда она укладывала Бет спать, Скотт, стоя в темной гостиной, смотрел в окно на проезжающие мимо машины. Кроме шепота, доносящегося из спальни, во всей квартире не было слышно ни звука. Машины проносились, шурша по асфальту и сигналя, мимо дома, шаря в темноте по тротуару лучами фар.
Он вспомнил свое прошение о выдаче ему денег по страховке. Это было только частью плана, который они собирались реализовать, переехав на Восток. Для начала надо было поработать в фирме брата, потом попробовать получить ссуду в военном ведомстве для того, чтобы стать компаньоном Марти. Потом заработать на жизнь: отложить денег на медицинскую страховку, открыть счет в банке, приобрести недорогую, но приличную машину, приодеться и, в конце концов, купить дом. Иными словами, оградить заботами от треволнений мира свою семью и себя.
И вот на тебе, весь план рушится. Приключившаяся беда грозит и вовсе развеять их мечты...
Скотт не знал, когда точно в голове у него возник этот вопрос. Но внезапно он начал мучить его. С бьющимся, готовым разорваться в своем ледяном заточении сердцем беглец смотрел застывшим взглядом на свои поднятые руки с растопыренными пальцами.
Сколько же ему еще осталось уменьшаться и жить?
Воды для питья у него было достаточно. В днище бака, стоявшего рядом с электрическим насосом, была маленькая трещина: через нее по капле просачивалась вода. Под эту трещину Скотт подставил наперсток, найденный им однажды в швейной коробке, которая находилась в большой картонке под обогревателем. Наперсток был постоянно полон до краев кристально чистой колодезной водой.
Проблема заключалась в том, что у Скотта кончилась еда. Четвертинка черствого хлеба, которой он питался в последние пять недель, уже вся вышла. Последние крошки он доел нынче вечером, запив скудный ужин водой. С тех пор, как Скотт стал пленником погреба, хлеб и холодная вода были его единственной пищей.
Он медленно прошел по темнеющему на исходе дня полу, направляясь к покрытой паутиной белой башне, стоявшей рядом со ступеньками, которые вели наверх, к закрытой двери погреба. Последние лучи солнца проникали сквозь заляпанные грязными разводами окна; одно из них находилось над принадлежавшими пауку песчаными холмами, второе - над топливным баком, третье - над штабелем бревен. Бледный свет, проходя сквозь окна, падал на цементный пол широкими серыми полосами, образуя мозаику из света и тьмы, по которой вышагивал пленник. Еще несколько минут - и погреб погрузится в холодную бездну тьмы.
Долгие часы Скотт провел, думая о том, как бы ему достать до шнурка, свисавшего над полом, чтобы, притянув его книзу и включив таким образом покрытую пылью лампочку, прогнать ужас темноты. Но дотянуться до шнурка было невозможно для Скотта - он висел в сотне футов от пола, на совершенно недосягаемой высоте.
Скотт Кэри шел вокруг едва вырисовывавшейся в сумерках громады холодильника. "Они поставили его сюда, как только въехали в дом. С тех пор прошли месяцы? Казалось, уже целая вечность".
Холодильник был старой модели, с обмоткой в металлическом цилиндре, расположенном на крышке. Рядом с цилиндром лежала открытая пачка печенья. Во всем погребе, насколько помнил Скотт, больше съестных припасов не было.
О том, что на холодильнике лежит пачка печенья, он знал еще и до того, как злоключения загнали его сюда, в погреб. "Очень давно, как-то вечером, он оставил здесь эту пачку. Да нет, не так уж и давно это было на самом деле. Но теперь время для него течет медленнее. Кажется, будто часы существуют для нормальных людей. Для тех же, кто ростом много меньше, они превращаются в дни, в недели..."
Разумеется, это была только иллюзия, но его, такого маленького, мучили тысячи иллюзий. Например, что это не он уменьшается, а мир вокруг него увеличивается; или что все предметы сохраняют свою природу и назначение лишь для людей нормального роста.
Для него же - и с этим Скотт не мог решительно ничего поделать масляный обогреватель перестал быть обогревательным прибором, но фактически превратился в гигантскую башню, в недрах которой бушевало волшебное пламя. И шланг был уже не шлангом для поливки цветов, а неподвижной змеей, дремлющей, свернувшись в огромные ярко-красные кольца. Стена в три четверти высоты погреба рядом с обогревателем была стеной скалы; площадка, посыпанная песком, - ужасной пустыней, по барханам которой ползал не паук размером с человеческий ноготь, но ядовитый монстр ростом почти со Скотта.