- Что, я в этом виноват? - выпалил он, давая выход своему раздражению. - Что же мне теперь, в монахи идти?
Он видел, как тряслись его руки, когда он наливал воду, как вода выплескивалась из красной пластмассовой чашечки и стекала по его запястью. Скотт чувствовал, как она лилась ледяной струей в его пересохшее, пылающее горло. "Сколько же ей лет?" - подумал он.
Скотт стиснул зубы так, что у него заходили желваки. Сквозь мутное стекло он глядел на Кэтрин, читавшую журнал, лежа на животе.
Растянувшись на одеяле, она лежала боком к нему, одной рукой подперев подбородок, другой лениво перелистывая страницы.
В горле у Скотта пересохло, но он не замечал этого даже тогда, когда начало першить и ему пришлось откашляться. Удерживая равновесие, он цеплялся маленькими пальчиками за шероховатую поверхность стены.
"Нет, - подумалось ему. - Ей не меньше восемнадцати. Ее тело так развито: этот мощный бюст, широкие бедра. А если ей и пятнадцать, то она ужасная акселератка".
Его передернуло, и ноздри его хищно раздулись. "Какая, к черту, разница? И какое мне до нее дело?" Глубоко вздохнув, Скотт уже собирался спуститься вниз, когда Кэтрин согнула правую ногу и стала лениво покачивать ею в воздухе.
Он буквально пожирал ее глазами, они скользили по ее телу - вниз по ногам, через холм ягодиц, вверх по склону спины, по белым плечам, вниз по стремящейся к земле тяжелой груди, по животу и ногам и снова вниз.
Скотт закрыл глаза. В оцепенении спустился вниз и поплелся к креслу. Влез в него, провел пальцем по лбу, и рука его упала, а голова откинулась на деревянную спинку.
Он снова встал и пошел к коробкам. Забрался наверх, ни о чем не думая. "Да, вот так вот, взгляни еще разик на двор", - злобно подшучивал его рассудок.
Сначала Скотт подумал, что Кэтрин зашла в дом. В горле предательски заворчало. А потом он увидел, как она стоит около двери погреба и, поджав губы, оценивающе смотрит на замок.
Скотт сглотнул. "Неужели она догадалась?" - мелькнуло в голове.
Это была жуткая минута: он готов был кинуться к двери и закричать: "Спускайся, спускайся ко мне, милая девочка!" От едва подавленного желания губы его сильно задрожали.
Девушка прошла мимо окна. Он буквально проглотил ее глазами, как будто видел в последний раз. Когда она скрылась, он сел на коробки, прислонившись спиной к стене, разглядывая свои тонкие лодыжки, тоньше полицейской дубинки. Задняя дверь хлопнула, и шаги Кэтрин вновь раздались над головой.
Скотт был выжат. Ему казалось, расслабься он хоть на йоту больше, и его тело потечет по коробкам на пол, как густой сироп по сложенным горкой шарикам мороженого.
Он не представлял, сколько просидел так, когда со скрипом открылась и вновь захлопнулась задняя дверь дома. Скотт вздрогнул и испуганно поднялся.
Кэтрин прошла мимо окна, крутя на пальце связку ключей. У него перехватило дыхание. "Она залезла в бюро и нашла запасные ключи". Скользя и прыгая, он заспешил вниз. И уже внизу, в последний раз прыгнув, подвернул правую ногу и поморщился от боли.
Схватил пакет с бутербродами, запихнул в него термос, а недоеденную пачку печенья кинул на холодильник.
Он суетливо огляделся. Газета! Скотт бросился к ней, схватил и услышал, как девушка подбирает ключ к замку.
Засунул свернутую газету на полку плетеного столика и, схватив книгу и пакет с бутербродами, бросился в темную яму, сделанную в полу, где стояли бак и водяной насос. Он заранее обдумал, что, если Кэтрин попытается еще раз проникнуть в погреб, он спрячется здесь.
Скотт спрыгнул со ступеньки на сырой цементный пол. Замок на двери, лязгнув, открылся, и его со скрежетом вынули из металлической скобы. Он осторожно перешагнул через несколько труб и, скользнув за высокий холодный бак, положив пакет и книжку, стоял, тяжело дыша, а дверь поднялась, и девушка спустилась в погреб.
- Запирать погреб, - медленно проговорила она с презрением в голосе. Как будто я что-то стибрю.
Оскалив стиснутые зубы, Скотт беззвучно прорычал:
- Безмозглая сука.
- Хм, - промычала Кэтрин, и ее тапки зашаркали по полу. Она опять пнула кресло, ударила ногой по масляному обогревателю, так, что тот глухо загудел.
"Не распускай ноги, дура", - взорвалось в мозгу Скотта.
- Крокет, - сказала девушка, и Скотт услышал, как вынимают крокетный молоток из сумки.
- Хм, - опять промычала Кэтрин с некоторым удовольствием. - Вперед! - и молоток громко щелкнул по цементу.
Скотт осторожно подвинулся вправо, цепляясь рубашкой за холодную шероховатую поверхность стены; ему было холодно. Девушка ничего не слышала, напевая:
- У-гу, воротца, клюшки, мячики, приз...
Она торжествующе мяукнула.
Он стоял, подглядывая за ней. Кэтрин склонилась над спортивной сумкой. А так как, загорая, она ослабила лямки лифчика, он уже почти не скрывал ее грудей, свисая вниз. И даже в полумраке Скотт разглядел молочно-белую кожу в том месте, которое обычно недоступно ни солнцу, ни взгляду.
"Нет! - закричало что-то в его голове. - Назад! Она увидит тебя".
Потянувшись за мячом, Кэтрин наклонилась еще ниже, и лифчик соскользнул.
- Опп, - довольно произнесла она, укладывая крокетные принадлежности в сумку.
Скотт прижался затылком к прохладной сырой стене, жар волнами разливался по его щекам.
Когда Кэтрин ушла, заперев за собой дверь, Скотт вышел из своего укрытия. Он положил пакет и сумку на кресло рядом, ощущая, как от напряжения наливались кровью и горели все его мышцы.
- Я не могу, - бормотал он. Его голова тряслась. - Я не могу, не могу. - Скотт не знал, что именно он не может, но знал, что это что-то очень важное.
- Сколько лет этой девушке? - спросил он вечером, не отрывая глаз от книги, как будто этот вопрос был случаен и не важен для него.
- Думаю, лет шестнадцать, - ответила Лу.
- Да? - сказал он, будто забыв, о чем спрашивал.
Шестнадцать. Возраст незагубленных надежд. Где-то он уже слышал эту фразу.
Скотт отбросил ее, он - маленький изящный гномик, который сидит на коробках и уныло смотрит на дождь, на то, как капли стучат по земле, разбрасывая комочки грязи на карнизе.