Но Кейт так вслушалась в рассказ Маркуса, так живо представляла все, о чем он рассказывал, что совершенно потеряла счет времени.
Девушка нервно теребила пальцами ремень безопасности, смотря в одну точку. Ее колотило мелкой дрожью. История вампира ужаснула девушку.
Сколько Кейт раньше знала о Маркусе? Он был для нее порой наглым, заносчивым, эгоистичным и даже опасным и грубым. Она все это принимала, прощала несносные поступки, потому что была уверена, что любит этого вампира, надеялась, что он поймет, что любовь – это самое важное чувство на земле, без которого невозможно жить. Но сможет ли все это понять тот Маркус, которого она узнала в рассказе. Тот жестокий вампир, ради защиты клана способный на убийство ребенка. Использующий девушек только для удовлетворения своих потребностей. Те кого он затащил в постель являлись вампиршами, его сородичами, которых он поклялся защищать. А сам же разбивал им сердца, похлеще воткнутого в сердце осинового кола.
Маркус потерял мать, которую очень сильно любил и винил себя, что был слаб и не смог ее спасти. Кейт понимала чувства парня, понимала его жгучую ненависть к врагам вампиров. Желание Маркуса быстрее вырасти и преуспевать в каждом деле. Все это сводилось к мести за мать, долг перед сородичами и уважением отца. И убивал он так жестоко семью охотника, пытаясь страданиями других заглушить свою боль, заставив Эрика пройти то через, что прошел сам.
По мнению Кейт это было жестоко и эгоистично. Семья Фаул еще и до Маркуса знала о боли. От рук вампиров они потеряли одного из родных. Эрик поэтому стал охотником, он тоже как Маркус решил мстить врагам и защищать своих. Но как говорится в войне побеждает сильнейший.
Если на некоторые вещи Кейт скрипя сердцем, могла закрыть глаза, но только не на убийство маленькой девочки. Невинного существа, не знающего еще жестокости мира, ребенка у которого вся жизнь была впереди, а Маркус все это разрушил. Если бы он захотел то мог подсуетиться и найти другой вариант, нежели убийство, но люди же для него были едой… Дети, взрослые… все одно.
' А почему 'были'? – вдруг задалась вопросом Кейт. – Сильно ли он изменился? От любви он также бегает, на людей смотрит с презрением, принимает только тех, кто по его мнению этого достоин. Надо отдать должное, тому, что решив пойти по дороге, которую хотела для него мать, он хоть больше никого не убивает. Но по нему видно, что воле матери он подчиняется через силу. Не его это. Маркус сейчас словно воин в клетке, которого не пускают на войну махать мечом для уничтожения врагов. Я не знаю окончания его истории, но он говорил, что весь его клана погиб из-за оборотней. Почему же Маркус не возвращается к вампирам, они бы нашли, куда его пристроить? Тем более с таким древним происхождением. Наш Марк же сын главы клана и прапрадедушках у него самый старейших из ныне живущих вампиров, с такими корнями и с жаждой мести врагам его с руками оторвут. Но нет, он мучается. Но живет среди людей. Сколько же в тебе еще загадок, Маркус Страстенберг? И можно ли тебя изучить до конца?'
Девушка посмотрела на парня. Он расслабленно сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку сиденья, будто спал. Но Кейт знала. что это не так, парень отдыхал от рассказанного, воспоминая о прошлом давались ему тяжело. Не из-за совершенных убийств и плохих поступков, врят ли Маркус о чем-то сожалел. Из-за случившегося потом. Ему трудно было вспоминать своих друзей и отца. Вот тут Кейт было очень жаль его. Порой плохой, жестокий, но в тоже время ранимый, нуждающийся в тепле и заботе.
Кейт смотрела на Маркуса. На уже ставшие родными черты его лица, привычную дорогую одежду, идеально сидевшую и подходившую ему. Не все парни умеют так одеваться, что приятно смотреть, и все подобрано правильно.
' Вот и здесь он пытается быть лучше. Пусть ему будет и совершенно наплевать на свою внешность, но он все равно станет одеваться так, чтобы выглядеть на высоте', – подумала Кейт.
Маркус открыл глаза и, выпрямившись на сиденье, посмотрел на девушку.
– Почему молчишь? Тебе нечего сказать? Часть моей истории совершенно не впечатлила? – спросил он, в фразе прозвучала ирония.
– Я… я не знаю, что сказать, – заикаясь, выговорила Кейт, в ее голове была каша. Девушка не знала, что теперь думать о Маркусе. Некоторым его поступкам было оправдание, некоторым нет. Где-то он вызывал жалость, а где-то желание убить, чтобы эта мразь больше не ходила по земле и никому не смогла причинить вред. Где-то Маркус был нежен и заботлив, а где-то зол и бессердечен. Все смешалось в одно. Кейт не могла понять, чего же в этом человеке или точнее вампире больше – добра или зла?
– Наверное, теперь я кажусь тебе совершенно плохим? – усмехнулся Маркус, прищурив глаза.– В прошлом я творил разные вещи, причем я рассказал тебе еще не все. И ни капли не жалею о совершенном. Я действовал в интересах своего клана. Ты бы тоже защищала свою семью.
И тут Кейт поняла одну вещь, из-за которой пропасть между ними стала еще больше. Он вампир, она человек. В этих словах весь смысл. Они слишком разные, у них разное восприятия мира, поступков. Но главное она всегда будет на стороне людей, а он вампиров.
Девушка не понимала, чем влюбила в себя этого холодного парня.
' Вот только он любит или хочет обладать? Ведь и ушел он после убийства Карнелии не только потому что желал мне лучшей жизни, боясь погубить меня. Не только по причине, что я смертна, а он бессмертен. В первую очередь он бежал от чувств. Он не хочет никого любить. И я уверена, что в будущем он планирует вернуться к своим, чтобы продолжить борьбу против врагов своего рода, а там я ему вместе с 'любовью' на фиг не нужна. Господи, при первой нашей встречи наши отношения были обречены на провал, а я дурочка все на что-то надеялась'.
– Спасибо за рассказ. Теперь я полностью убедилась в том, что мы не пара. Я наверное. Как и все другие Мари, Дон была околдована твоей красотой и обаянием и не понимала, какие мы разные. Ты творил столько ужасных поступков в прошлом. Но и правда мало изменился. Любовь не ценишь, людей все равно считаешь пищей, охотник готов и дальше убивать. Стоит вспомнить твой план, по которому ты хотел покончить с Брауном. Тогда ты обманул даже меня.
Маркус сдвинул брови и опустил взгляд. Но что это успела заметить на его лице Кейт. Горечь? Или сожаление? Да не может этого быть.
– Я рад, что ты, наконец, это поняла. И мы сможем расстаться без всяких сожалений и надежд на будущие отношения, – пустым голосом произнес парень.
Он выглядел почему-то ранимым, в глазах не было ни обычной, присущей ему насмешки, ни холодности. Сейчас посмотрев на Маркуса, невозможно было поверить, что это он четыре года назад с жестокостью расправлялся с семьей охотника.
Поднявшиеся при встрече с Маркусом настроение опустилось полностью. Захотелось запереться где-нибудь, где никто не достанет и дать рвущимся на волю слезам. Кроме облегчения осознание всего, придавало и боль. Кейт же все-таки любила Маркуса. Но порой нужно и, правда, думать головой…
– Тебя отвезти домой или мы будем праздновать твой день рождения? – Маркус снова улыбался.
' Быстро он справляется с переживаниям. Мне бы так', – мысленно позавидовала ему Кейт, а вслух ответила:
– Я не вернусь домой пока там мой отец. Но и… – она хотела сказать, что не может сейчас даже общаться с Маркусом, ни говоря о дне рождение. Кейт смотрела на этого парня и видела того, кто убивал, того у кого руки по локоть в крови. А этими самыми руками он раньше обнимал и ласкал Кейт. Это невыносимо.
Еще девушке стало страшно. Живо было утреннее воспоминание, как он схватил ее за шею. Тогда в его глазах было столько злобы и ненависти. Он мог легко убить Кейт.
' Он же не человек, вампир. Почему раньше до тебя не доходил смысл этих слов', – укорила себя Кейт, потом взяла в руки, подаренную Маркусом игрушку. Такую милую, заставляющую непроизвольно улыбаться.