Конан слушал эту болтовню столько, пока терпение у него не иссякло. Правда, помогло вино. По сравнению с ним все другие когда-либо испробованные киммерийцем напитки казались похожими на уксус. Когда Реза прервался, чтобы снова наполнить чашу киммерийца, Конан сообразил, что это будет уже четвертая выпитая чаша, а он чувствовал себя так, словно хлебал слабенький эль.
Он поднял чашу, осушил ее несколькими глотками, а затем со стуком поставил на столик, заставив Резу умолкнуть.
- Довольно! - бросил Конан. - Я принимаю извинения. Нет смысла тратить время на сантименты.
- Слушайте, капитан, - начал было Реза, несмотря на предупреждающий взгляд хозяйки.
- Реза, послушай в свою очередь и ты, или я немедля увожу отсюда своих людей. Куда - не знаю, да мне и наплевать, лишь бы подальше от этого дома.
Конан сделал глубокий вдох и заговорил спокойно, тогда как ему хотелось рычать:
- С чего вы взяли, что то, как я буду драться с вашими людьми, вам что-то скажет? Вы что думаете, я бык и откликнусь на стрекало всякий раз, когда вы примените его?
Реза, казалось, лишился дара речи, но его госпожа была скроена из иной ткани.
- Конан, это и в самом деле было ошибкой, и совершила ее я. Я думала... прости, но я думала, что киммериец...
- Вы думали, что киммериец и есть бык? И господин Акимос, несомненно, думал то же самое?
Ливия кивнула, а затем ее полные губы изогнулись в кривой усмешке.
- Капитан Конан, это чаша была свадебным подарком моей матери.
Конан посмотрел на винную чашу в своей руке. Она была сделана из инкрустированного бирюзой серебра, с металлом в палец толщиной. Он, сам того не ведая, так сжал чашу, что та стала плоской, как устрица.
- Ну, сударыня. Вот вам подарок. Не считайте киммерийца дураком, пока тот не докажет этого. Иначе он может счесть дурой вас, а в Киммерии дураков отдают на расправу волкам и вьюгам.
Ливия сглотнула и кивнула, а затем снова улыбнулась:
- Я запомню. Но вы должны учесть вот что. Мы в Аргосе знаем другие народы в основном по их торговцам, а Киммерия присылает в нашу сторону мало таких.
- Тогда, по крайней мере, не слушайте того, что говорят другие. Полагайтесь на собственные глаза и уши.
- Обязательно, - пообещала Ливия. - Но подумайте, если б господин Акимос именно так и поступил, то где б вы сейчас были с вашими людьми?
Конан все еще не настолько отошел от ярости, чтобы ответить ей улыбкой, но кивнул:
- Давайте считать сегодняшнюю ночь честной дракой, где никто не пострадал. И как насчет другой чаши и вина в ней?
- Капитан, уже поздно, - начал было возражать Реза.
- Да уже почти клятый рассвет,- проворчал Конан.- Но я не хочу ложиться, пока мы не решим, как разделаться с Акимосом. Со мной нельзя обращаться как с дурачком, думая, что я послушно исполню все, что мне велят, - только не со мной и ни с кем из подчиненных мне.
Если б он уже не сплюснул чашу, то его сжавшаяся рука завершила бы работу.
Ливия сама принесла другую чашу - на этот раз простую оловянную - и кувшин вина. Затем она села, и платье спало так, что одно нога оголилась до колена. Она была такой же стройной, как и все другие виденные Конаном части тела Ливии.
- Полагаю, вы захотите привести своих людей с постоялого двора, начала Ливия. И Конан и Реза дружно покачали головами. - Сколько человек может бросить против нас Акимос, если он уповает больше на сталь, чем на чары? - спросил киммериец.
- Не больше трижды двунадесяти, - прикинула Ливия.
- Тогда мои десять и пятнадцать Резы будут иметь преимущество над любым противником меньшей численности, - сказал Конан. - Мы обороняемся, мы знаем дом и не позволим застать себя врасплох.
- Конан, ты говоришь словно капитан Хаджар, - удивился Реза.
- Я почти год прослужил под его началом, - ответил Конан.
Лицо Резы скривилось, а затем покраснело.
- А кто такой этот капитан Хаджар? - спросила Ливия.
Реза пустился в длинное описание туранского капитана, научившего Конана столь многому из искусства цивилизованного ведения войны. Через некоторое время Ливия подняла руку, останавливая его.
- Готова допустить, что он величайший капитан со времен Кулла из Атлантиды, - улыбнулась она, - и поблагодарить всех богов за то, что человек, которого он учил, прибыл к нам. Если желаешь, можешь присоединиться ко мне в этом.
- Госпожа...
- Довольно, как недавно выразился капитан Конан. А как насчет обороны дома от колдовства?
Конан рассмеялся:
- Госпожа, как я и сказал Акимосу, я обладаю властью над оружием. Я могу сражаться всем, что создано человеком, и мало кто сможет противостоять мне и выжить. Что же касается чар против оружия или еще чего-либо - я не смог бы навести никаких, даже для того чтобы уберечь Мессантию от падения в Западное море. - Его улыбка погасла. - Я еще ни разу не встречал ни одного кудесника, который не разрушал бы всего, к чему прикасался, включая самого себя. Они - навоз, и их место в навозных кучах.
- Я буду молиться, чтобы мы отправили любого колдуна на службе у Акимоса туда, где ему место, - сказала Ливия. - Но что касается ваших людей - вы опасаетесь предупредить Акимоса, если пригласите их под мою крышу?
Конан посмотрел на молодую женщину с уважением. Она-то не получила никаких уроков Хаджара, но тем не менее неплохо соображала в военном деле!
Киммериец кивнул:
- Внезапность позволит нам захватить пленных, а не просто отбить нападение. Не знаю, что скажут о подобной игре архонты, но могу поручиться в одном: Акимосу не понравится, если мы заставим его людей колоться перед архонтами, словно орехи.
Они закончили обсуждение, договорившись поставить надежного человека с фонарем на крыше дома. А еще одного надежного человека выставят на крыше постоялого двора.
Оттуда он увидит любые сигналы из Дома Дамаос. По условленному сигналу кондотьеры с постоялого двора бегом явятся ко дворцу.
- Если будет на то воля богов, мы сможем выставить их в тылу любых незваных гостей и замести всех чохом, - подытожил Конан. - А если наша удача иссякнет, мы все равно сможем отбиться от них. Это заставит Акимоса остановиться и призадуматься. А пока он чешет в затылке, настанет наша очередь сделать ход.