Запев, он проревел восхваления Кхаину, и его голос перекрыл завывания и стенания всех остальных участников церемонии.
Во время ритуала Лидейрра стояла неподвижно, ее кожа покрылась пятнами крови, а вокруг босых ног загустевала темно-красная лужа. Чаша и копье в ее руках ни разу не шелохнулись, и, не считая того, что грудь ее почти неуловимо приподнималась и опускалась, она была словно статуя.
Еще один раскатистый удар сердца сотряс Морланиата, затем — еще и еще раз. Эта низкая пульсация совпала с темпом распеваемого гимна, и они стали одновременно ускоряться.
Бронзовые двери распахнулись, и тронный зал, дохнув удушающим жаром, залил аванзал ослепительным светом. В этом сиянии Морланиат с трудом рассмотрел аватара — громадное теневое пятно посреди слепящей яркости, он восседал на своем троне, будто гигантский раскаленный уголь.
Юный Король проследовал в тронный зал, держа копье и чашу перед собой. Лидейрру поглотил свет, затем экзарха ненадолго стало видно, и тут же ее окутала тень аватара.
Медленно закрывшись, двери издали глухой стук, оборвав гимн, и наступила зловещая тишина, полная лихорадочной напряженности. И все же сквозь двери проникали приглушенные ими звуки, которые издавали плавящийся металл и полыхающий огонь. Грохот, напоминающий отдаленные раскаты грома, тихо сотряс бронзовую преграду.
Ведьмаки безмолвно удалились, а экзархи образовали круг, встав рядом и взявшись за руки, Ириетиен — слева от Морланиата, Латоринин — справа. Души экзархов заструились по этому кругу, кружась и смешиваясь друг с другом. Их голоса слились в пении, тихом и низком, от которого завибрировал аванзал. Морланиат погрузился в небытие, потеряв себя в вихре душ объединившихся экзархов.
Очнулся Морланиат, только выйдя из круга. Его место занял Аранарха. Морланиат вернулся в Зал Автархов, где ждали остальные экзархи.
Он отдыхал, ожидая, когда наступит его черед. Вокруг его недвижного тела проходили в зал и выходили из него экзархи, но он не замечал их. Он грезил, странствуя по своим воспоминаниям о войнах, наслаждаясь картинами былых сражений, в которых бился рядом с аватаром. Грезы становились все более живыми, более отчетливыми, и он понимал, что пробуждение аватара приближается.
Экзархи стали покидать зал, сначала — поодиночке, затем — небольшими группами, возвращаясь в свои храмы. Морланиат оставался там, упиваясь той жизнью, которая вливалась в него.
Его раздумья оборвались внезапно. Он почувствовал позади себя Кенайната. Открыв глаза, он повернулся к своему собрату-экзарху.
— Что-то не так, я ощущаю тревогу, твоя душа обеспокоена.
— Ты мыслишь верно, мне нужно поговорить с тобой, давай отправимся сейчас в мой храм.
Морланиат вчувствовался в присутствие аватара, зная, что ему вскоре нужно будет вернуться в Скрытую Смерть и подготовить воинов к пробуждению аватара. Он понял, что время еще есть. Кивнув в знак согласия, экзарх Скрытой Смерти отправился с Кенайнатом из зала.
Морланиат проследовал за другим экзархом в залу доспехов Смертельной Тени. Здесь царила тишина, предводитель еще не призвал свой отряд на войну, хотя воины наверняка ощущали приближение аватара.
— Где твои воины? Время приближается, скоро они должны быть готовы, — заметил Морланиат.
Сняв шлем, Кенайнат положил его на верхушку стойки. Его лицо выглядело изнуренным, глаза запали и потускнели, высохшая кожа облепила острые скулы.
— Я не могу вести их, я не увижу этой битвы, мне осталось немного времени. — Голос Кенайната был едва слышен. — Это — старое тело, ему скоро конец. Никто сюда не придет. Смертельная Тень погрузится в сон в ожидании возрождения.
— Это — мучительный конец накануне сражения, еще одной славной войны, — ответил Морланиат.
Кенайнат стиснул плечи Морланиата и уставился на него пронизывающим взглядом.
— Времени — немного, я хочу кое о чем попросить тебя. Это просьба о благодеянии. Твой отряд непроверен, твои воины не готовы, ты не сможешь повести их.
Морланиат открыл было рот, чтобы возразить, но Кенайнат, не обратив на это никакого внимания, продолжил.
— Тебе нужны воины, возьми Скорпионов Смертельной Тени, поведи их в бой. Им нужен экзарх, пусть они станут Скрытой Смертью, а ты — их экзархом.
В сознании Морланиата замерцал образ аватара — его пробуждение приближается. Время на исходе. Он посмотрел на Кенайната, видя его сквозь сотню различных воспоминаний. Суровая рука судьбы забирает у него жизнь, когда Алайток стоит перед величайшим испытанием. И все же это тело сражалось дольше, чем любой другой экзарх. Возможно, он заслужил немного покоя, возможно, в этой битве за него нужно сражаться другим.