— Так точно, — Семен поднес к губам рацию и приказал охране открыть ворота.
Екатерингофка была оживлена даже несмотря на рабочий день. Через арочные ворота входили пожилые люди с внуками, женщины с маленькими детьми и колясками, подростки оживленными стайками разбегались по многочисленным дорожкам. Никита заметил машину Балахнина у одной из белоснежных колоннад, опоясывающих парк. Его, по всей видимости, тоже увидели, и выскочивший телохранитель распахнул заднюю дверь. Князь Алексей Изотович надел бежевую рубашку с короткими рукавами, а от солнца его глаза спасали черные очки.
Встретились они точно на входе, пожали друг другу руки и молча пошли по одной из дорожек в сторону пруда, как гласил указатель. Слон с Москитом и двое личников Балахнина пристроились следом, но не приближаясь к хозяевам, распределив для себя сектора наблюдения.
— Давненько я на лодке не катался, — нарушив молчание, мечтательно произнес князь, разглядывая их на серебристой глади пруда. — Составишь мне компанию, Никита?
— Почему бы и нет? Лучшего места для разговора не найти, — парень покосился на Балахнина, пытаясь определить, с какой целью тот решил встретиться. Алексей Изотович относился к той категории людей, которые никогда не станут отвлекать своих знакомых или друзей пустяками. Да и сам князь не относился к любителям пустопорожнего провождения времени.
Судя по тому, что один из личников внезапно ускорился и обогнал их, направляясь к лодочной станции, сценарий встречи уже был заранее проработан. Хозяин деревянного сарая с причалом, у которого болталось несколько алюминиевых лодок, выдал телохранителю весла, опасливо косясь на парочку респектабельных мужчин.
Личники остались на причале, а Балахнин умело вставил весла в уключины, поплевал на ладони и несколько раз взмахнул ими, выводя лодку на простор одного из прудов, которых здесь было целых три, соединенных каналами.
— У вас неплохо получается, — заметил Никита, тоже решив прикрыть глаза солнцезащитными очками.
— Опыт не пропьешь, Никита, — усмехнулся князь, легко и чуточку лениво толкая лодку вдоль берега, постепенно выходя на середину пруда. Скорость заметно снизилась. — Удивляешься, с чего вдруг мне понадобилось с тобой встретиться?
— Надеюсь, не нашли мне очередных потерянных родственников? — в ответ улыбнулся молодой барон.
— Согласись, я был прав, что дал тебе возможность наладить контакт с твоим отцом, — князь аккуратно подгреб левым веслом, чтобы уйти с траектории соседней лодки, в которой сидели две девушки и два парня. — Лиха беда начало. Дальше сам решай, как поступать.
— Алексей Изотович, вы же могли на лодке покататься и в одиночестве, — заметил Никита. — Давайте откровенно, зачем выдернули меня из Вологды?
— Можешь сказать честно, Никита, кем ты меня считаешь? — неожиданно спросил Балахнин, взглянув на спутника. В его очках блеснули блики воды. — Поганым либералом, жаждущим сменить политический строй в России?
— А другой вариант существует? — усмехнулся парень. — Что же вы замолчали?
— Так нет его. Меньшиковы разделяют своих советников на друзей и врагов по одному весомому признаку. Я для них — спящий враг. Цитата не моя, но знаю, кто ее пустил гулять по Петербургу. Даже Шереметевы и Волынские на что одиозные фигуры, и то не вызывают такого неприятия у императора, как я.
— Не прибедняйтесь, Алексей Изотович, не идет вам роль страдающего от непонимания политика. Вы, хотя бы, не скрываете своих убеждений, и сразу открылись передо мной таким, какой вы есть. А это уже мое дело, как относиться к вам. Во врагах вы точно не числитесь.
— Спасибо, порадовал старика, — кивнул князь и снова зачастил веслами, обходя небольшой затор из лодок. Они попали в канал, с обеих берегов которого в воду свисали гибкие ветки ракитника, а высокие тополя и клены образовали тенистый шатер. Здесь было гораздо прохладнее, чем на открытом месте. — Тем ты меня и привлекаешь. Я слышал о твоей проблеме с инквизиторами, но никак не мог помочь, у самого накопилась куча проблем в Лондоне.
— Так вот где вы пропадали… А чем бы помогли, Алексей Изотович?
— У меня серьезные связи с людьми, имеющими выход на Папу и влиятельных кардиналов. Знай я, что Ордо Маллеус осмелится учинить безобразие на русской земле, поднял бы шум в европейских газетах. Иногда огласка планов Святой Инквизиции куда эффективнее, чем стрельба.
— Осуждаете за кучу трупов? — Никита нахмурился.
— С чего я должен осуждать твое право на защиту? Правильно сделал. Сейчас в итальянских княжествах и в других странах такой скандал поднялся, ты бы знал! Местные правители вдруг иначе посмотрели на Ватикан и теперь каждого эмиссара встречают с большим подозрением. С чем пожаловали, монсеньор? Не с целью ли вырезать пару-тройку уважаемых аристократических семей?