Уже на четвертом ударе оборона Накамуры сломалась. Я ударил его кулаком в лицо. Накамура отшатнулся. Я продолжил атаку. И ударил его снова.
Теперь удары сыпались. Один за другим. И Накамура отступил. Вот его другая слабость. Теряется в ближнем бою. Надо же.
— Эй, брейк! — зычно закричал Солнцев. — Сенсей Ермолов, успокойся.
Я прекратил атаку. Мы разошлись в стороны. Накамура остался на ногах. Какой молодец.
Правда, я не бил в полную силу. Все-таки, соблюдал приличия. Негоже бить гостей.
Мы стояли друг против друга. Накамура тяжело дышал. На лице набухли ссадины. Я чувствовал себя неплохо. По сравнению с пришельцем.
— Ну, вы хорошо так выступили, — усмехнулся Солнцев. — Думаю, на этом можно…
Но Накамура не успокоился. Поднял кулаки.
— Нет! Я хочу продолжения.
Ого. Самурай не хочет признавать разгром. Похвально. Я кивнул.
— Еще минут пять можно развлечься.
Солнцев пожал плечами. Ну, как хотите.
Ученики уселись на маты. Подогнули ноги под себя. Разве что попкорна нет. И газировки.
— Ну, давай, хаджиме, — сказал я.
Накамура бросился в атаку. Очень даже шустро.
Я уже говорил. У него отличная техника. И в соединении с быстротой это дало результаты.
Ноги японца мелькали в воздухе. Я едва успел их отбить. Но не уклонялся.
Потому что это невозможно. Он слишком быстрый. Попробовал пару раз. Накамура тут же достал меня.
Теперь он работал мае и йоко гери. Тоже в связке. А руками бешено финтил. Так, что я поначалу не знал, откуда прилетит плюшка.
Бамц! Бамц! Я пропустил удар в грудь. Потом в голову. В челюсть. Два других отбил. И третий прилетел в живот.
Удары несильные. Даже пропущенные. Но риск проигрыша все равно есть. Если бы мы дрались по очкам, Накамура бы уже победил.
Я улучил момент. Тоже ударил противника. Пнул мае гери. В грудь. Но уже со всей силы.
И бедолага отлетел назад. И уже поднялся с трудом.
Солнцев похлопал. И поднял ладони.
— Ладно, сенсеи! Очень интересно. Но на сегодня хватит.
Накамура пытался подняться. Я подошел. Помог ему.
Японец потер грудь. Улыбнулся. Молодец. Вроде хороший малый.
— Это был очень сильный мае гери, — пожаловался Накамура. — Вы чуть мне кости не сломали. Сенсей Ермолов.
Я сдержал улыбку. Что поделать. Это карате. И мы дрались без защитных доспехов.
— Он дерется не совсем по правилам, — сказал Накамура. — У него грязная техника. Это не чистое карате. Это другое искусство.
Я перестал улыбаться. Но японец уже состряпал каменную рожу. Поклонился всем. Сказал, что это еще не окончательная наша встреча. И ушел.
— Интересно получилось, — заметил Солнцев. — Ну все, на сегодня? Теперь через день?
Я поглядел на него.
— Да, хороший спарринг. Да, до встречи в четверг. На следующей неделе, не забыли? Я буду в отъезде.
Солнцев поморщился.
— Как там у тебя? Морозный месяц? Отмороженные яйца?
Я покачал головой.
— Нет, я же сказал. Ледяная неделя. Я ухожу с учениками в лес. Для обучения.
Солнцев опять ухмыльнулся.
— Ты как монах, прям. Ушел в аскезу. Посмотрим, что у вас там получится. Может, мы потом как-нибудь и с твоими учениками поработаем? Легонько. Чтобы не навредить.
Сомневаюсь, что контора разрешит. Но я не против. Было бы интересно.
— На сегодня все, — ответил я. Хлопнул в ладоши. Собрал всех учеников в ряд. Поклонился: — Рэй! Спасибо за занятие.
Парни поклонились в ответ. Следование этикету. К этому я приучил их. В первый же день.
В тот день я так и остался в додзе. Тренировался до изнемозжения. До упаду.
Обычно я так и делал. Как раз по вторникам и четвергам. В эти дни другим ученикам запрещено приходить.
И я пользовался этим. Чтобы полностью сконцентрироваться. На себе.
Ужинать не выходил. Ел то, что принес с собой. Разогревал у Михалыча. Тот угощал меня чайком. Знал, что я остаюсь тренироваться. До глубокой ночи.
Поначалу сторожа злились. Пытались прогнать. Но потом привыкли. И уже не удивлялись.
Спал я в уголке. Укрывался старым одеялом. Отопление тут хорошее. Правда, сильно сквозило. Через щели в окнах. Все никак не доберусь. Чтобы залатать.
Утром отправился на учебу. И еще на занятиях стал свидетелем. Любопытная сцена.
В столовой к Оксане пытался подкатить старшекурсник. Недавно перевелся к нам. Откуда-то из Перми.
Учиться особенно не любил. Больше пропадал. Пропускал занятия. А вот красивых девушек не упускал.
Кораблин куда-то отошел. За книжками в библиотеку. Я тоже сидел, погруженный в книги. Потом услышал сердитый окрик. И звук пощечины.