Ту свою мечту я в итоге реализовал, но чувства удовлетворения не получил. Не о такой карьере в сборной я грезил, не такие ориентиры себе намечал. По прошествии лет я часто размышлял о том, как бы все повернулось, доведись мне выступать в великих клубах. В великих не по именам, а по уровню задач. Почти убежден, что тогда моя игровая карьера сложилась бы куда ярче. Но кто знает, не останься у меня ощущения нереализованности, наверное, не многого я бы добился на тренерском поприще и, скорее всего, вряд ли бы моя команда завоевала Кубок УЕФА. А так я постоянно старался взять у судьбы реванш, рвался наверстать упущенное. На клубном уровне, полагаю, мне кое-что удалось, а что до сборной, то к ней у меня имеются особые счеты. Уверен, когда-нибудь я вновь возглавлю национальную команду и реабилитируюсь по полной программе за не совсем удачные романы с ней – и в качестве действующего футболиста, и в качестве наставника.
Ну, а пока рана продолжает кровоточить. Да, сейчас я понимаю, что тренеру всегда проще опираться на проверенные, хорошо знакомые ему кадры. Но избавиться от своей обиды все равно не могу – уж больно сильной она была изначально. По молодости я воспринимал принципы комплектования сборной Бесковым и Лобановским как совершенно несправедливые. Получалось, что если ты не выступаешь в «Спартаке» или киевском «Динамо», то ты уже не способен регулярно защищать честь страны. Константин Иванович и особенно Валерий Васильевич, хоть и приглашали меня от случая к случаю, попеременно говорили, что Газзаев не вписывается в их концепцию или что ему на поле будет трудно найти общий язык со старожилами. Я кипел, но старался себя успокоить: мэтры признают мою индивидуальность, мою исключительность и осознают, что переделать меня им не удастся. А сам я никогда не пытался себя ломать и под кого-то там подстраиваться. Считал: у каждого из них свое видение, а у меня свое! Я и сегодня убежден, что наш вид спорта должен быть более индивидуально выраженным.
Любопытно, что, несмотря на сложившееся мнение, будто я не спартаковский форвард, в этот клуб меня звали трижды! Вначале еще в семнадцатилетнем возрасте. Однако когда я об этом заикнулся матери, то мне быстро разъяснили утопичность ситуации. На Кавказе культивируется почтение к родителям. Что бы они тебе ни говорили, что бы они с тобой ни делали, ты обязан их слушаться и им доверять – это ведь благодаря им ты появился на свет. А родители слишком дорожили моим будущим, чтобы в юные годы отправить меня в столицу. На первых порах я страшно страдал, но теперь готов сказать маме «спасибо». Как бы человек в себя ни верил, ему следует реально оценивать свои силы. Я же к тому моменту еще не до конца сформировался и еще недостаточно окреп психологически. Заявись я тогда в «Спартак» со своими представлениями о жизни и со своей готовностью махать кулаками по малейшему поводу, моя карьера могла бы быстренько закончиться.
Второй раз красно-белые зазывали меня в 1979-м. В «Динамо», куда я пришел, как раз уволили Севидова, и Сан Саныч мне говорил: «Спартак» – это хороший вариант. Это сборная! Соглашайся, у тебя уже нет ни перед кем никаких обязательств». Но я тогда не был в состоянии адекватно оценивать происходящее, настолько был взбешен решением руководства сменить главного тренера.
Вот здесь я, пожалуй, несколько отклонюсь от темы. Я всегда стремился завоевать золото чемпионата СССР и работать с наставником, который может мне многое дать. Потому я и согласился на переход из «Локомотива» в «Динамо». У бело-голубых тогда был выдающийся состав, и я нисколько не сомневался, что под руководством Севидова мы будем вне конкуренции. Многие специалисты заранее отдали нам победу, однако накануне старта турнира «Динамо» совершило турне в Америку, где Сан Саныч повел команду в магазин к своему другу, эмигрировавшему туда из Киева. Ребята купили какие-то вещи по очень выгодной цене, а по возвращении в Москву некто Родионов, тогдашний начальник «Динамо», накатал на Севидова донос. На этом все рухнуло, и славная история легендарного клуба фактически завершилась. На смену ей пришла история совсем другая, та, о которой распространяться совсем не хочется. Только при мне поменяли девять тренеров, кадровая чехарда стала главной клубной традицией. Я абсолютно убежден, если бы Севидов остался, то именно «Динамо», а не «Спартак», в тот год праздновало бы чемпионство, и в дальнейшем оно было бы лидером отечественного футбола, а не призраком прошлого. Когда на экстренном собрании Сан Саныча демонстративно выкидывали из команды, никто из лидеров не вступился. Такие титаны, как Гершкович, Долматов, Маховиков, сидели и молчали. А я, молодой, только пришедший, встал и выступил: «Я не согласен с вашей политикой. Я доверяю Севидову, а вы его снимаете. Не хочу иметь с вами никаких дел. Не хочу и не буду!»