— Где ты сейчас? — спросил я, разворачиваясь.
— В больнице, рядом с палатой. Четвертый этаж.
— Сейчас буду! — крикнул я, переходя на бег. Быстро взбежал по лестнице, затем рванул наверх.
Мать я увидел сразу, едва оказался на четвертом этаже. Она сидела на скамье, глядя прямо перед собой. Один глаз подергивался, губы кривились. Я молча подошел, сжал ее в объятьях. Мама вздрогнула, затем беззвучно затряслась в рыданиях.
— Все будет хорошо, — шептал я. — Тише…
Мы простояли так около часа. Затем мама успокоилась и я отправил ее к медсестрам — за валерьянкой. Если не выпьет успокоительного — будет накручивать себя еще больше и поднимется давление.
В конце коридора показался полицейский в форме. Он подошел ко мне и остановился.
— Здравствуй, Виктор, — негромко произнес он. Парень, лет двадцать пять-двадцать семь. Выглядит усталым. Волосы светлые, глаза темно-карие.
— Чего вам надо? — не слишком вежливо сказал я. За этот день слишком много стрессов. Больше не было ни сил, ни желания говорить вежливо.
— Простите. Я приношу свои искренние соболезнования по поводу случившегося, — парень склонил голову. — Это меня прикрыл ваш отец, защищая от пули. Я обязан ему жизнью.
Я поглядел на полицейского и хмыкнул.
— Мне что, расплакаться?
Он вздрогнул, затем прикрыл глаза рукой.
— Я понимаю, что мои слова ничего не изменят. Мы ловили этого серийного убийцу, когда он подкараулил на лестнице и выстрелил. Товарищ майор… он… шел рядом и бросился вперед, сбил падлу с ног сразу после выстрела. Только потом потерял сознание.
— Зачем он вообще с вами пошел? — вскричал я, наседая на полицейского. — Где сейчас этот ублюдок?! Где?
— Я… я не знаю, зачем, — чуть ли не плакал парень. — Мы уже выезжали, когда Николай Владимирович сел в машину. Сказал, что хочет прогуляться с нами. После происшествия мы повезли его в больницу, а второй наряд должен был доставить задержанного в участок.
Я тяжело дышал, сердце грохотало, как бешеное. Перед глазами выступила кровавая пелена. Казалось, будто навык Ярость Берсерка перешел из игры в реальность и я сейчас взорвусь градом смертоносных ударов, порву этого беднягу-опера в клочья.
Вместо этого я лишь со всей силы ударил кулаком в стену. На костяшках выступила кровь, но я не ощущал боли.
Не глядя на полицейского, спустился на третий этаж, зашел в палату Антона.
— Где ключи от твоей машины? — с порога спросил я. Антон непонимающе хлопал глазами. Ни Алины, ни Стаса в палате не было.
— Что?
— Дай мне свои ключи от машины, — повторил я. — Нужно срочно съездить в одно место.
— Да, конечно, — он протянул руку и взял с тумбочки ключи. — «Porsсhe», припаркована на стоянке за больницей. Только верни потом!
Последние слова он прокричал мне в спину. Я махнул рукой и сбежал по лестнице. Быстро добрался до парковки, сел в автомобиль. Через десять минут уже был в участке.
Мне повезло, и я наткнулся на задержанного ублюдка, когда его вели к патрульной машине.
— Подождите минуту! — попросил я, подбегая к полицейским. Они переглянулись.
— Чего тебе, пацан?
Вместо ответа я резко и сильно ударил убийцу кулаком в нос. Он дернулся, в воздух взвился фонтанчик крови.
— Ты что творишь, а? — закричал один из ментов. Второй молча шагнул вперед, а в следующее мгновение я уже оказался зарыт носом в землю. За спиной щелкнули наручники.
В обезьяннике меня продержали до самого утра. Потом отпустили. Напоследок дежурный лейтенант порадовал фразой о том, что я, оказывается, сломал нос убийце. Все-таки хорошо вышло.
Домой я ехал на антоновой машине. Припарковался на стоянке и отправился спать. Мамы не было. Видимо, заночевала в больнице.
Следующие две недели были самыми спокойными в моей жизни. Как мне сообщил по телефону Стас, Джеймса закрыли надолго. К тому же, детальный обыск в его доме привел к тому, что ему добавили срок еще и за хранение наркотических веществ. Теперь компания целиком и полностью принадлежала Антону. Таинственный покровитель Стаффа бесследно исчез. Не знаю, надолго ли.
Отца выписали через неделю. Узнав о моем поступке возле участка, он сначала сделал суровый выговор, но затем улыбнулся и похлопал меня по плечу. Да и вообще, в последнее время стал намного добрее.
Со Стасом мы теперь регулярно видимся на утренних пробежках. Он, оказывается, серьезно занимается спортом уже пять лет и обещал подтянуть и меня.
С Алиной я не созванивался, но она сама пару раз писала смс. Я отвечал кратко, не слишком горя желанием общаться. Нас больше ничто не связывало, по крайней мере, я хотел так думать. Однако, где-то в глубине души все же был неприятный осадок.