Эйнар долго не мог смириться с утратой. Некогда могучий рыцарь, взглядом покоряющий сердца людей, он угас, словно пламя свечи на ветру.
Одна надежда осталась в жизни Эйнара — его сын. Мицас рос добрым, сильным мальчиком. Когда ему исполнилось десять лет, отец начал учить будущего наследника воинскому ремеслу.
Спустя два года на королевство Нисхейм напали южные племена. Эйнар был вынужден отправиться на войну, однако, как Мицас ни просился, отец оставил его дома.
Великий рыцарь Эйнар Молниеносный погиб, сражаясь с пятьюдесятью лучшими воинами южан.
Мицас недолго оплакивал отца. Едва мальчику исполнилось четырнадцать, как он записался в королевскую армию, и уже через три года стал верховным главнокомандующим. Сам король пожаловал рыцарю Мицасу титул барона. Так был создан славный род Делори.
Медленно, но верно, Мицас Делори построил родовое поместье, исследовал окрестные земли и вскоре здесь уже был небольшой городок. Многие приезжали в баронство, дабы насладиться вкуснейшими винами во всем Нисхейме.
Мицас правил славно. И передал наследство своему сыну Грэхаму. Именно Грэхам, уже на склоне лет, задолжал крупную сумму своему некогда лучшему другу, а затем злейшему врагу — королю Матиасу. Грэхам опозорил свой род, отдав знак Делори. Лишь его далекий потомок смог возродить былую славу.
Чанси замолчал. Я сидел, не в силах что-либо произнести. Как живые передо мной встали лица предков, которых никогда не знал. Почему я вдруг их увидел? Они же мне никто, просто набор цифр! Нет, я ощущал, что этот игровой мир стал какой-то второй жизнью, где у меня тоже есть семья, на благо которой должен трудиться.
— Что насчет тайны рода? Почему наш род так знаменит? Не только ведь из-за вина? — спросил я, поднимаясь. Чанси почесал в затылке.
— Этот вопрос я еще не разбирал. Как только узнаю что-нибудь новое, обязательно вам сообщу!
— Каким же образом? — улыбнулся я. Парень спохватился, забегал по кабинету. Наконец, извлек из-под нагромождения механизмов маленькое стальное яйцо. По крайней мере, это было похоже на яйцо.
— С помощью этого механизма вы сможете со мной связаться, господин! Или я с вами, — Чанси извлек из кармана точно такое же яйцо. — Достаточно просто сжать разговорный камень в руке.
— Спасибо за все, Чанси! — сердечно поблагодарил я паренька-ученого. Он засмущался. Мы с Зу, молчавшим все это время, вышли в коридор и направились к лестнице. Чанси стоял на пороге кабинета и махал нам рукой.
Выбравшись из башни, я подставил лицо горячему ветру. Кажется, в этой истории еще полно белых пятен. Однако суть я уже знаю. Дело за малым — отбить свой дом у шайки высокоуровневых головорезов.
Это же так просто, верно?
Глава четвертая
Грядет буря
Друзья по-прежнему ждали нас у ворот университета. Едва мы вышли на улицу, как ко мне подбежала Алина.
— Ну что? Узнали что-нибудь?
— Не так мало как могло бы быть, но не так много как хотелось бы, — глубокомысленно изрек я, за что и получил кулачком в печень. Охнув, выставил руки перед собой.
— Ладно-ладно! Про род узнали почти все, остальное Чанси обещал рассказать позже. Поэтому я предлагаю сейчас отправиться в местный трактир и выпить за успех похода. Затем отправимся в обратный путь.
— Будешь проставляться? — в предвкушении потер ладони Стас.
— Нет. Только сок, — покачал я головой. Не стоит напиваться, даже в игре. Кто знает, насколько мощный эффект может возыметь виртуальное пойло?
Стас разом погрустнел, поэтому пришлось пообещать ему рюмочку коньяка. Друг заулыбался, а затем и вовсе принялся болтать без умолку.
Так мы и добрались до трактира. Дверь была не заперта и Зу, на правах местного, вошел первым.
Вообще, меня не покидало чувство, будто охотник игрок. Слишком он реальный, что ли. При общении с Зу не было ощущений, что разговариваю с набором цифр. Уж не знаю, как этого добились разработчики, но они реально молодцы.
Мы заняли столик напротив входа, под висевшим на деревянной колонне щитом. На правах лидера я заказал плотный обед и графин с яблочным соком. Коньяк в этом заведении не наливали, поэтому Стасу пришлось ограничиться забористой халифатской самогонкой. Едва друг опрокинул в себя рюмку, как выражение его лица претерпело множество изменений: от радости до полнейшего разочарования.