Впереди отряд Маркиза уже вовсю нарезал только-только построившихся арнойцев. Гномы в первом ряду бодро махали секирами, подрубая ноги противника, а порой и вовсе разрубая людей пополам. Жесть. Зеленая трава была залита кровью. Скользко.
Сжав рукояти клинков, я крепко стиснул зубы. Главное — следить за флангом. Если противник рассредоточится и ударит в наш отряд с двух сторон — будет плохо.
Впрочем, глядя на врага, отметил, что их осталось немного: порядка пятнадцати человек. Пятеро лезут вверх, намереваясь добраться до моих лучников. Остальные сдерживают натиск отряда Маркиза.
Мы ударили в спину оставшимся противникам, окончательно лишая их шанса на побег. Я слышал отчаянные крики умирающих арнойцев, видел их разрубленные и порезанные тела. Все выглядело настолько реальным, да и запахи, витавшие в воздухе, не прибавляли радости, что я не выдержал — отвернулся и согнулся в приступе рвоты.
Проблевавшись и утерев рот рукавом, поглядел на поле боя. Все было кончено. Мои подчиненные добивали раненых, по склону холма спускался отряд лучников Урза и защищавшие их гномы.
Присев на пенек, я стянул с головы шлем и вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб. В этой схватке моего участия не потребовалось. Игра… какого черта все настолько настоящее?
Вытащив из-за пояса флягу с водой, прополоскал рот, а затем сделал несколько глотков. Полегчало. И чего меня так накрыло? Вроде бы в тренировочных схватках кровищи не меньше было, и ничего.
Я еще раз взглянул на изуродованные тела. Желудок подкатил к горлу. Нет, все дело в другом. Не в крови. Просто здесь я впервые ощутил реальность происходящего. Уверен, что если подойду и начну потрошить внутренности любого из погибших, то все органы будут на своих местах, как по учебнику анатомии.
При мысли о подобно извращении мне стало дурно. Поднявшись, отошел немного назад, ближе к деревьям. Вдохнул свежий вечерний воздух. Кажется, война уже началась. Нет, понятно, что началась она давно — еще когда впервые в тавернах и на площадях развесили объявления. Просто сейчас наступает время битв. Прольется много крови.
— Ваша милость, — раздалось сзади. Я обернулся. Урз, Один и даже Маркиз стояли передо мной, склонив головы.
— Мы победили, — произнес я. — Каковы потери?
— Пятеро ранены, не серьезно, у одного сотрясение, — доложил Маркиз. — Также схвачен командир арнойцев, тот самый, который всеми тремя отрядами руководил.
— Тащите его сюда, — приказал я. Кажется, уже начинаю входить в роль. — Побеседуем.
Командиром арнойцев оказался толстый лысоватый мужчина, уже предпенсионного возраста, если здесь такой есть. Его постоянно бегающие глазки то и дело поглядывали на меня, а потом продолжали зыркать по сторонам.
— С какой целью вы перешли границу наших земель? — спросил я. Мужичок остановил свой взгляд на мне, проблеял:
— Всего лишь разведать территорию.
Я не поверил, ударил кулаком в зубы. Несильно, так, чтобы понял. Мужичок испуганно отшатнулся, провел рукой по губам. Увидел кровь и затрясся.
— Как вы смеете! Я — герцог Гильом де Шам! Король Альберт мой кузен!
— Вы видите здесь короля Альберта или его гвардейцев? — усмехнулся я. Глаза уже устало закрывались, поэтому хотелось поскорее закончить допрос. — Вам никто не поможет, поэтому прекращайте балаган. Я устал и не собираюсь терпеть ваши кривляния.
Гильом попытался что-то возмущенно пропыхтеть, но стоявший рядом со мной Маркиз двинул его ногой по ребрам. Аристократ сдавленно ойкнул и согнулся пополам.
— Повторяю вопрос: зачем вы пришли на наши земли?
— Захватить… близлежащие деревни… обеспечить безопасный проход… для основных… сил, — Гильом говорил медленно, то и дело кашляя. Уж не сломал ли Маркиз ему ребра? Впрочем, это не так уж важно.
— Сколько воинов в войске короля Альберта? — спросил я, хватая аристократа за горло. Достало все, хочу спать.
Толстяк затравленным взглядом смотрел на меня. Затем судорожно сглотнул и прохрипел:
— Десять тысяч. Следом движется еще одна армия — уже двенадцатитысячная. Странники тоже стянули большие силы на помощь королю. Вам не победить!
Я холодно усмехнулся и пинком заставил Гильома упасть на спину.
— Убей его, — приказал Маркизу и поднялся с пенька. Шагая к лошади, слышал за спиной мольбы о пощаде, которые довольно быстро стихли.