- Страсть? - спросил Скор. - Эмоции? Разве это не одно и то же?
- А кирпичи и стены - это одно и то же? - парировал Честер. - Страсть это эмоции, введенные в определенное русло... наподобие стены, сложенной из кирпичиков. Вы понимаете, к чему я...
- И жизнь людей определяется такими страстями? - скрипучий голос Навтова был полон недоверия.
- Чем люди дальше от жизни, директор, тем меньше они подвержены страсти, - Честеру удалось слегка пожать плечами. - Ваш Директорат пытался изолировать людей от самих себя, от их собственных желаний, для которых они были созданы. Вы сами не имеете представления об эмоции. Любовь, ненависть, ревность, вина, зависть, мщение, справедливость, свобода, власть и другие базовые желания не являются рациональными, - но в них заложена сила, большая чем в интеллекте.
- Зачем ты нам это говоришь? - спросил Скор. - Что движет тобой? Ты на нашей стороне в этом конфликте с сирианами? Или ты преследуешь интересы своих романанов?
- Я хочу только учить, директор, - непринужденно кивнул Честер, излучая безмятежность своим миролюбивым лицом. - У меня нет страстей. У меня есть только будущее, текущее в прошлое подобно потоку. Ну рассердись я, и что до этого Пауку? Начни я интриговать, разве моя душа качественно изменится? Стань я богатым, неужели мне откроется истина более великая, чем Бог? Нет, мне больше ничего не нужно. Даже сама жизнь мне не нужна. Это тело лишь оболочка - наподобие вашей, - которая предназначена для одноразового использования.
- Зачем тогда жить? - сухой голос Навтова выдавал скептицизм.
- Ты чему-нибудь у меня научился, Скор Робинсон? А ты, Семри Навтов? осторожно спросил Честер.
- Ты научил меня разладу, - голос Робинсона напрягся.
- Я научил тебя жизни, - поправил Честер. - Жизнь - это опыт, а не серия теоретических головоломок, которые могут решать ваши компьютеры из Gi-сети. Ваша жизнь бессмысленна для вас самих, директора. Загляните себе в душу. Вы убеждены, что у вас ее нет, что душа - это не рационально. В то же время вы решили, что эмоции не должны касаться вашего возвышенного существования. По крайней мере я научил вас, что, пока вы упорно отрицаете свою человечность, вы все-таки ЯВЛЯЕТЕСЬ людьми. Может быть, я не так уж ошибся насчет ваших душ.
- Ты хочешь обратить нас в религию своего Бога-Паука? - со скрытой насмешкой спросил Навтов.
Честер доброжелательно посмотрел на него.
- Богу - как его ни называй, Пауком или еще как-нибудь - не нужны новообращенные. Душа принадлежит Богу, и как ее можно обратить? Можно превратить рыбу в птицу? Ты создаешь парадокс, пытаясь обратить Бога в Бога.
- Тогда твои усилия тщетны, - сказал Робинсон, торжествующе прищурив свои глазки. - Чему бы мы ни учились, наши души это Бог, а Бог это душа. Как ты сам сказал, страсть здесь не нужна.
- Совсем напротив, - возразил Честер, - сегодня ты чувствуешь присутствие Бога. Пять месяцев назад твоя жизнь была стерильной, Скор. Ты парил над Gi-сетью и решал запутанные проблемы. Ты распоряжался и манипулировал жизнью миллионов изнутри сознательно созданной пустоты. Сегодня же ты задаешься вопросами о том, что правильно, а что нет, что хорошо, а что плохо, о боли и наслаждении. Твоя душа пожинает плоды твоего учения, и тем самым это же делает Бог.
- Зачем Богу учиться? - спросил Навтов. - Во вселенной не должно быть ничего более великого, чем Бог!
- Совершенно верно, - согласился Честер, - в то же время, Паук сотворил вселенную, и она должна иметь цель. Быть пророком - значит видеть вселенную в качестве проявления Паука. Каждая душа - это частица Божества. Когда закончится твоя физическая жизнь, захочешь ли ты вернуть обратно эту божественную искру, которую мы зовем душой, Божеству блеклой и бессмысленной? Не лучше ли вернуть ее сияющей откровением?
- Если я правильно понимаю, то мы являемся органами чувств Бога? спросил Навтов. - Ты этому учишь?
- Верно, мы зрение, слух, обоняние, осязание, боль и удовольствие Божества. Что ты испытываешь в жизни? Каков твой вклад? Системы? Матричная алгебра экономики? Рациональность? Ты - это бесплотное, стерильное знание. Задавать вопросы - значит чувствовать. Где твое откровение?
- Эти откровения помогут нам победить сирианских мятежников? - спросил Навтов.
Честер покачал головой как всегда спокойно и все с той же блаженной улыбкой.
- Нет.
- Тогда на что они нам? - спросил Робинсон.
- Ты не понял самого главного, директор. Не имеет значения, кто победит в приближающейся битве. Достаточно того, что твоя вселенная не погибнет в гражданской войне, как это произошло бы без романанов. Я здесь для ВАШЕЙ пользы - а не для пользы Директората. Подумай о том, что я сказал. Если я тебе больше не нужен, отошли меня. Пророк всегда найдет жаждущих знаний. Люди никогда не перестанут учиться.
- Ты постоянный источник раздражения, - раздался безжизненный голос Навтова. - Я бы хотел знать, чего ты действительно стоишь.
Честер продолжал вести себя все так же мягко.
- Учитель - постоянный источник раздражения; а человек стоит своего Бога.
- А что же бластер, о котором мы хотели знать? - напомнил Скор. - Ты не скажешь нам, каким будет его воздействие на наш флот?
- Это будет решающим фактором, - запросто сказал Честер. - Бластер притягивает к себе несколько точек выбора, которые сыграют значительную роль в будущем. Речь идет о свободе воли. Окончательная победа Директората сомнительна, хотя все зависит от точек выбора. Нген Ван Чжоу, Дэймен Ри, Сюзан Андохар, Пятница Желтая Нога, Рита Сарса и другие стоят на стволе дерева; перед ними ветви. Мне неведомо, какие ответвления они изберут.
- Ба! - вставил Навтов.
- Я знаю точно, что ни одна сторона не отдает себе отчет в последствиях своих действий. Каждая видит несбыточное будущее. Твои ученые предположения, стратегии Дэймена Ри, самоуверенность Нген Ван Чжоу и обоюдные надежды - все это жестокая ошибка. Запомните урок, полученный сегодня. Изучайте действие страсти, ибо через несколько часов флоты встретятся и в Директорате наступит эпоха страсти. Пускай каждый из вас постарается понять, что же есть эмоция и как страсть может менять ценность жизни в глазах человека. Страсть - это ключ к знанию. Это путь Паука.