— Эмма…Эмма… Очнись… — парень тряс ее за плечи.
Очнувшись, сползла с кресла на пол.
— Как ты это прочла? — наконец-то решился задать вопрос Уилл.
— Я не знаю… — она еще раз посмотрела на пророчество — я уже ничего прочитать не могу, но оно обривается, я просто уверена что дочитала до конца. Смотри — она положила палец вконец строки — здесь как будто вырван кусок, и снизу тоже.
— Значит, есть еще часть..
— Но я не помню совсем, что я читала…
— Я успел записать..
Эмма прошлась глазами по листку, который ей предоставил парень. Уилл сполз к Эмме, и уже двое всматривались в пророчество.
— Я ни черта не понимаю… — закивала головой девушка.
— Там не только ты замешана… Оно взаимосвязано. И без одного не будет второго.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Или ты не девушка пророчества, или у тебя есть родная сестра….
— Я не знаю… — отрицательно покачала головой Эмма.
— Эта охота на тебя, теперь совсем не логичная, учитывая что как минимум пять сердец нужно, и как максимум вторая часть пророчества. Где найти провидицу? Кто, такие эти три наследника… Я запутался.
— Этот перевод еще больше запутал карты.
— Полностью согласен.
Девушка обняла парня.
— Спасибо тебе, что ты так трудишься, ты не представляешь на сколько я тебе благодарна, ты мне как брат, которого у меня никогда не было.
— Может пророчество и заключалось в том, что избранные его прочтут?
— Этого я знать не могу. Но уверенна что родители от меня многое скрывают. Так, значит у меня способности…
— Знать бы еще какие… — вздохнул Уилл.
— Но явно не Жизни..
— Почему?
— Конечно, спасибо что возражаешь, но себя я в роли Жизни не вижу.
— Осталось мужа найти… — улыбнулся Уилл.
— Да, всего-то.
— А если честно, я понятия не имею как разобраться в этом бардаке. — вздохнул парень — Нужно искать, или нет? Без понятия…
— А зачем искать? Если оно каким-то образом начало исполнятся, то все сами найдутся, если уже не пересекались или пересечемся… Это как пазлы, все равно с кладутся как нужно.
— У тебя оптимизма добавилось? Аж страшно… — улыбнулся.
— Это просто переходная фаза между — «хочу всех убить» и «да, пофигу!».
— Надо Хелене рассказать..
— Вот и поищи ее — улыбнулась Эмма — А я, домой.
— Хорошо.
Домой добралась быстро, все наверное готовятся к Новогодней вечеринке и дороги пусти. Только кругом светятся гирлянды, новогодние поздравления, уют, и домашняя обстановка, то что сейчас так не хватало Эмме.
Холод переполнял ее душу, закрывал от всего живого, как непроглядный кокон томящий в себе вьюгу. Хотелось закрыться, сбежать, но куда от себя можно спрятаться? Никуда… А голодные коршуны уже разъедали всю середину. Лакомились кусочками страха, шаршавым языком проводили по безысходности и клевали разум — медленно, как тикают часы. Все то, что узнала за один день — никак не хотело уходить, а ядовитой паутиной ложилось на «живые рани».
Детская площадка. Кругом скрип от только-что использованных качелей. И детский смех который доносился с разных углов этой площадки.
— Джоанн, аккуратней на горке. Присмотри за Эммой. Я сейчас приду… — раздался спокойный и приятный голос.
Детский смех.
Девочка с кудрявыми, светлыми волосами, заплетенными в два хвостика и цветочном голубом платье — подбежала к девочке с черными, распущенными волосами и в черным платье, расшитом разными розовыми вставками.
— Эмма… я толкну
— Нет, я боюсь … — пискнула черноволосая девочка.
— Ну как хочешь… — надула губки и убежала к карусели.
Девочка чьи глаза были настолько черные как и волосы, затормозив туфельками, спрыгнула с качели. Осмотрелась по сторонам, и только далеко за площадкой она увидела свою сестру — садившуюся в дорогой, большой автомобиль.
— Джоанн! — крикнула..
Но услышала только:
— МАМА! Ма…
Она видела, как мать звонить кому-то, диктует цифры, как мечется по площадке, взъерошивая свои светлые слегка доходящие до плеч волосы. Потом сильно обнимает дочку, целует, шепчет что защитит. И как слезы просачиваются через тонкое платье, а мама все шепчет, все плачет…
Эмма проснулась в холодном поту. «Что за дуратский сон! Кто такая Джоанн? Почему там моя мама и я? Но я этого не помню. Что за больное воображение на почве пророчества! Или… Я уже ничего не понимаю.» — девушка вздохнула. Дотянувшись к телефону, посмотрела на часы — пол первого.
Но через минуту, ее как будто подменили. На ходу сбрасывая пижаму, в спешке одевалась. Накинув первую попавшеюся куртку — что совсем не была зимней, а обычная кожанка, предназначенная на весенние теплые вечера. Она обулась, хлопнула дверью, и только звук каблуков по лестнице мог определить с какой скоростью она спешила куда-то.
Снежинки бились об ее лицо, ветки мешали, зацеплялись за волосы. Сугробы, которыми теперь были укрыты лесные дороги, тормозили движение. И в этой мрачной, непроглядной тьме, только отблеск снега немного подсвечивал дорогу. Мертвая тишина, которою разбавлял хруст позвоночников снежинок.
— Пауль! Черт побери! — орала во все горло Эмма. — Я знаю, ты меня слышишь! Выходи! Видишь я сама к тебе пришла!
Упрямая ветка зацепившаяся за штанину, только с куском ткани, и падающей девушкой на колени в снег — отцепилась. Голые руки погруженные по локоть в снег, разорванная ткань возле колена, в которою уже пробралось достаточно снега. Укрытие белим снегом волосы и одежда. Складывалось впечатление что сейчас она превратится в один из сугробов. А хриплый голос все кричал, одно ненавистное ей имя — ПАУЛЬ!
Когда уже остатки сил ее покидали, и говорить с замерзшими губами она не могла. Услышала, как заде нее ломаются ветки, как что-то не видя преград приближается. В гробовой тишине, она слышала каждый шаг, приближающегося гостя. Она не знала, зверь это, или все же Пауль. Как будто остатки разума превратились в лед. Ей было все равно — умрет сейчас, или нет. Мысль о смерти, как будто грела ее душу, что если это случится — все закончится. Ох холода — она не чувствовала ничего. Рук, ног — как будто и не существовало — только лед.
А снежинки все больше и больше укрывали ее пеленой — погружая в сон.
Глава 12 «Сметая запретную черту»
Что-то подхватило ее и подняло, крепко-крепко обнимая. Глаза не хотели раскрываться, но этот запах, которым пахнет только один человек, она узнает везде.
— Шон… — если слышно сказала девушка.
— Что ты здесь делаешь? Ты спятила? — грубим, суровым голосом сказал парень.
— Я хочу поговорить!