Джеремах вздохнул и поклонился, не желая обижать королеву. Взял оружие, поцеловал рукоятку. Она улыбнулась; на шее пульсировали крошечные жабры. Селеста нашла усыпанные драгоценностями ножны, и он подвесил их к серебряному поясу.
«Философ с мечом. Какой абсурд!»
Да и философ ли он еще? Как ему предстоит измениться, когда единственно подлинный мир полностью обнажит себя?
В ту ночь он пировал с королевой и ее подданными — выпил много вкуснейшего вина, до отвала наелся креветок, крабов и устриц. Поднявшись наконец к себе в башню, он уже плохо соображал. Отстегнул пояс, повесил меч на кроватный столбик и отключился.
Его разбудило сильнейшее удушье. Глаза затянуло зеленовато-голубым туманом; может, Таррос погружается в океанские волны и он тонет вместе с городом? Затем возникла боль в горле, слегка притупленная плещущимся в животе вином.
Над ним склонилась темная фигура. Возле своих плеч Джеремах увидел носки кожаных сапог, горло с ужасной силой стягивала тонкая проволока. Он был бы уже мертв, если бы не густая борода; она подарила несколько мгновений, позволивших очнуться и осознать, что его душат.
Хватая ртом воздух и царапая пальцами пустоту, он дергал ногами, сведенными ужасным спазмом. В любой момент проволока может разрезать горло — наверное, еще до того, как он задохнется. Даже позвать на помощь он не в силах. Спустя какое-то время его найдут здесь, в гостевой комнате, но так и не узнают, от чьей руки он погиб.
«Что произойдет, если меня не станет?» — подумал он.
И вдруг мелькнул обрывок воспоминания, содержащий ответ на этот вопрос. Если он не прочтет все тринадцать томов, единственно подлинный мир растворится в мире современности и иллюзий.
Если он погибнет, Артирия погибнет вместе с ним.
Он нащупал рукоятку и обрушил меч Селестиора на голову убийцы. Давление на горло ослабло, однако удар не был смертелен, поскольку меч оставался в ножнах. Еще дважды он бил своего противника, применяя меч как металлическую дубинку, обернутую кожей.
После третьего удара незнакомец свалился с кровати, а Джеремах поспешил отдышаться. Сполз на пол, все пытаясь обнажить меч, — а враг в темном плаще с капюшоном уже снова возвышался над ним. Рука в перчатке сжимала ржавый железный кинжал; одного пореза достаточно, чтобы яд проник в кровь и наступила смерть.
Отступая, он уперся в стену. Из горла вырвалось что-то вроде хриплого карканья. Ножны по-прежнему не поддавались. Но почему, черт побери? Почему он никак не может освободить меч?
Убийца прижал ржавое лезвие к его горлу, из-под капюшона зазвучал холодный голос:
— Ты тоже мне изменял.
Нет, это немыслимо; он, наверное, ослышался.
Внезапно из живота убийцы высунулись позолоченные острия. За его спиной стоял охранник с трезубцем в руке.
Джеремах в конце концов выдернул меч из ножен и успел откатиться в сторону; кинжал насаженного на трезубец врага, который будто и не заметил своей страшной раны, с силой обрушился на каменную стену.
Охранник выдернул трезубец, собираясь нанести новый удар, однако Джеремах уже успел вскочить на ноги. Держа меч обеими руками, описал им серебристую в лунном свете дугу. Голова убийцы покатилась по полу и остановилась подле кровати.
Миг-другой обезглавленный простоял, сжимая кинжал, а потом рухнул, словно подрубленное дерево, и превратился в груду костей и темного тряпья.
Джеремах не мог шевельнуться, в ужасе разглядывая отрубленную голову. Женщина с длинными черными волосами. Он закашлялся и, наверно, завопил бы, если бы мог.
Джоанна…
Имя хриплым стоном сорвалось с его посиневших губ.
Голова смотрела на него, плача и истекая кровью.
— Ты не можешь так поступить. — С ее губ стекала черная кровь. — Не можешь разрушить все это, погубить наше прошлое. Как узнать, что этот мир в самом деле единственно подлинный, а не ложный?
Не находя слов, он рухнул на колени. Сердце болело гораздо сильнее, чем пострадавшее горло.
— Ты всегда говорил… что любишь меня, — рыдала она. — И тем не менее готов уничтожить все… А ведь не знаешь точно, что истинно, а что ложно…
Язык, а за ним и вся голова рассыпались прахом.
Он смотрел в пустые глазницы оскалившегося черепа.
Перед восходом солнца он спустился на берег. Когда первые зеленые лучи поцеловали океан, он протрубил в подаренный рог. Единственная громкая нота долго звенела над волнами, улетая в утренние облака.
Островное королевство просыпалось за его спиной, но он смотрел в сторону океана. В облаках замерцало золотистое пятно. Все увеличиваясь, оно устремилось вниз и вскоре обрело четкие контуры. Изящный, сотканный из облаков небесный корабль под белыми парусами пикировал к острову, словно огромная птица. Вскоре киль беззвучно коснулся воды. У берега парусник выглядел не более странно, чем любое другое судно. Резная фигура на носу изображала прекрасную крылатую женщину.
Упала веревочная лестница, Джеремах вскарабкался по ней на палубу. Экипаж небесного корабля состоял из каменных людей — оживших статуй розового мрамора. Они не вымолвили ни слова, но вежливо покивали, когда он продемонстрировал свой музыкальный инструмент. Каменный капитан взял у него рог, раздавил в могучем кулаке и бросил в море.
Корабль поймал ветер и взмыл в облака. Остров Таррос превратился в лесистое пятнышко, окруженное зелеными волнами, потом в точку, а потом и вовсе исчез. По сторонам проносились облачные континенты. Все выше и выше поднимался корабль, и вскоре Артирию затянули облака. Зеленое солнце было здесь ослепительным.
Вот засверкал на облачном острове хрустальный город Аэльда. В нижнем мире не было ничего похожего на его спиральные островерхие башни. На Джеремаха нахлынуло уже знакомое чувство узнавания.
Остальные книги здесь, вспомнил он.
Все, кроме одной.
Крылатые люди с просвечивающими телами не разговаривали. Они двигались с лебединой грацией, скользя по небу при посредстве оперенного отростка на спине. Их красота поражала. Понятия «мужчина» и «женщина» были к ним неприменимы — бесполые, ошеломляющие в своем совершенстве нечеловеческие создания. Среди всех псевдолюдей жители Облачного королевства, с глазами, похожими на жидкое золото, были самыми загадочными.
Целая стая их скользила по небу, когда небесный корабль причаливал к хрустальной башне. Все взгляды были прикованы к гостям. Никто не махал Джеремаху, не спрашивал, что его сюда привело. Конечно же, он протрубил в рог, а иначе не оказался бы здесь.
Мраморные люди с корабля следовали за ним, распределяясь по нишам в стенах алмазного коридора и мигом цепенея. Однажды с Артирии снова прилетит голос рога, сделанного из меди, золота и гагата, и статуи оживут, чтобы управлять своим белокрылым кораблем.
Джеремах продолжил путь в одиночестве.
Он искал книги. Запах Облачного королевства кружил голову. Здесь, наверху, витали ароматы надвигающегося дождя, близкого солнца и девственных облаков. Алмазные стены испускали завораживающую музыку; кто-нибудь иной в восторге замер бы и заслушался. Джеремах же внимал лишь призыву своих книг.
Он нашел их там, где оставил много лет назад, — под куполом, опирающимся на семь колонн из прозрачного кварца. Они лежали на круглом кристаллическом столе и выглядели здесь так же неуместно, как и кресло с высокой спинкой.
Он сел в это кресло и со счастливым вздохом провел пальцами по обложкам.
Том VI. Рыцари Артирии и тайный орден Звездного Света
Том VII. Маги Первой эпохи
Том VIII. Маги Второй эпохи. Высвобождение сил
Том IX. Маги Третьей и Четвертой эпох. Смерть Оты
Том X. Гибель сорока двух богов
Том XI. Могущественные животные Артирии и существа потустороннего мира
Том XII. Пятый катаклизм и защита древнего знания