Теперь я дружу с их детьми. — Она, прищурившись, глянула на Анну. — А у вас есть фамильяр?
Инуитка подумала, можно ли считать таковым мертвого нарвала.
— Нет, — ответила она и добавила: — Я даже не волшебница.
Кимико приподняла бровь и пошла дальше.
Анна последовала за ней вниз по лестнице и к выходу из амфитеатра.
— Как вы получили магию? — спросила она.
— В моих интересах об этом помалкивать. — Темные глаза Кимико вспыхнули алым. — Если у вас нет силы, притворяйтесь, что есть. А если есть, наоборот, притворяйтесь, что ее нет. — Она погладила вздохнувших под ее ладонью лис. — А какова ваша магия?
— Я великий погребальщик, — ответила Анна.
У гостиницы торговка продавала амулеты со складного столика.
— Наколдовано волшебниками конгресса! — выкрикивала она, протягивая глиняную бусину на веревочке. — И талисман, и украшение! Заговорен ведьмой! Проверен шаманом!
Анна не догадывалась, для чего предназначен этот амулет, и не видела в нем ни крупицы силы. Зато торговка щедро опудрила его корицей, и этот запах плыл в воздухе.
Когда Анна проходила мимо, женщина сунула бусину ей под нос.
— Не хотите ли немного магии, мисс?
«Хочу», — подумала Анна и не остановилась.
Анне снился нарвал, бледный, четко видимый на черных камнях. Когда она зашагала по льду, чтобы рассмотреть его поближе — а зашла она уже довольно далеко, куда и забираться, вообще-то, не следовало, — то поскользнулась. Вспомнив, что лед подтаявший, она испугалась и застыла. Один неверный шаг, и можно уйти под льдину, в студеную воду.
Лежащий на отмели нарвал повернулся к ней мордой. В его распахнутой пасти стояла Ситийок и махала руками, указывая на берег.
Но Аннакпок была так напугана, что не могла тронуться с места. Даже когда лед ушел из-под ног, она не шелохнулась. Смотрела вниз, в воду, которая уже достигла колен, но не чувствовала себя тонущей.
Лед продолжал опускаться, она запрокинула голову, в последний раз хватая ртом воздух. Над нею солнце было рыжим, как лисий мех.
Когда вода поглотила ее полностью, Анна раскинула руки и почувствовала, как что-то плотное выскальзывает из них. Она не видела того, что держит.
«Всегда есть нечто большее, чем мы обычно видим», — говорила ее мать.
Мать не боялась.
Мать махала ей.
— Ужасно выглядите, — сказал Стивенс, когда они занимали свои места. — Репортеры решат, что вы не выдержите и сбежите.
— Теперь понимаю, за какие качества вас приняли в дипломатический корпус, — отозвалась Анна.
В прениях по защите окружающей среды выступали сплошь заклинатели. Они с пеной у рта доказывали, что не виноваты в ослаблении природной магии, которой даже не пользовались.
— Мы относимся к волшебству как к науке, — заявил Малефицио. — Наша магия — плод исследований. В данном случае это играет против нас, ибо природная магия редко нам подчиняется. Мы бессильны, и даже притворяться не будем, что это не так.
Анна озиралась. Что-то похожее на мех щекотало ей пальцы.
— На стороне природных магов сила поколений. — Малефицио широко раскинул руки. — Волшебство им передается наследственным путем!
— Может, нас и разводить тогда, как породистый скот? — выкрикнул кто-то из кенийской делегации.
Малефицио даже не заметил реплики.
— Мы, заклинатели, должны обучаться и нарабатывать навыки. Мы должны совершенствоваться, чтобы, извлекая максимальную пользу из неблагоприятных обстоятельств, творить то волшебство, на какое способны.
Заклинатели уныло кивали, а Джеймс и Анна переглянулись.
— Так почему бы вам, такому многомудрому и высокоученому, не предложить способ, который позволит природным магам обрести достаточно волшебной силы, не отнимая у бедных слабых заклинателей плоды их тяжкого труда? — спросила Кимико.
— Никакой магии! — закричал председатель конгресса, когда тьма расползлась по амфитеатру.
Воздух потрескивал, от десятка рассерженных чародеев исходил жар. И самым разъяренным выглядел Адам Малефицио. Вокруг него играло мерцание.
На миг его голубые глаза вспыхнули алым, как у лисы.
«Всегда есть нечто большее, чем мы обычно видим».
В перерыве между дебатами Анна прокралась вперед и замерла за спиной Малефицио. С этого места ей был виден Стивенс, мечущий в нее недобрые взгляды. Не обращая на него внимания, Анна подступила еще ближе к заклинателю. На таком расстоянии от того пахло серой.
— Цукимоно-судзи, — прошептала она.
Он вздрогнул и напрягся.
— Кто вы? — спросил, не оборачиваясь.
— Я природный маг. Как и вы.
— Я волшебник, — прошипел он.
— Вы лисий ведьмак.
Вокруг разгорелся спор, чья же вина в том, что природной магией невозможно сейчас воспользоваться, поэтому их беседу никто не слышал.
— Я учился в Стоунхендже. Я заклинатель!
— Вы держите дома лису. А остальное — уловки.
Анна не увидела, но почувствовала его страх.
— Чего вы хотите?
— Голосования. В нашу пользу.
— И думать забудьте! — фыркнул Малефицио. — Не собираюсь переходить на сторону врага. А кроме того, никого не волнует, что во мне лисья кровь. Я работаю с заклинаниями.
— Как же это мило, — усмехнулась она. — Что ж, коли так, мы постараемся пролить свет на вашу родословную. Прямо сейчас. — Анна сделала вид, будто хочет обойти Малефицио.
Он резко вытянул назад руку.
— Стойте, стойте… Назад, о ужаснейшая из женщин! Что я должен поставить на голосование?
В самый благоприятный миг Адам Малефицио взял слово и со всем присущим ему красноречием попросил магическое сообщество поддержать его предложение.
— Природная магия — самая ранняя из всех видов магии, — заявил он. — Она заслуживает уважения, благодарности и поддержки. Я, со своей стороны, намерен голосовать за создание коалиции, которая немедленно приступит к поиску магии достаточно сильной, чтобы защитить природу от разрушительного воздействия. И позор, позор на головы тех, кто не присоединится ко мне!
Заклинатели подняли волшебные палочки и проголосовали единогласно.
Возвращаясь на свое место, Анна прошла мимо стола японской делегации. Кимико поманила ее.
— Каким доводом вы его убедили? Наверное, у вас больше силы, чем вы полагаете.
— У меня нет никакой силы, — улыбнулась Анна. — Но я притворилась, что она есть.
Одна из лисьих голов подняла глаза и улыбнулась.
Усевшись за стол, Анна увидела записку. Джеймс смотрел прямо перед собой, будто и не заметил возвращения инуитки. Под ее словами «серьезной магией не владею» он вывел жирный вопросительный знак. Анна осторожно сложила бумажку вдвое и накрыла ладонями, будто талисман.
Уже дома она дождалась темноты, чтобы спуститься к морю.
С расстояния в сто ярдов сквозь полумрак Анна увидела, что нарвал исчез.
Она сорвалась с места.
Выбежав на скалы, поняла, что нарвал не ожил и не уплыл, как она втайне надеялась.
Его съели.
Нарвала обглодали до костей — неужели это птицы управились за три дня?! А сами кости стояли целые и невредимые, несмотря на ветер. Ребра торчали ослепительно-белые на фоне черно-зеленого неба, а остатки кожи, напоминавшей черный пергамент, трепетали на ветру, словно это именно он унес плоть зверя.
Аннакпок поискала следы на песке. Никаких трупоедов, а она ожидала увидеть их множество. С удивлением обнаружила в непосредственной близости от костяка только собственные следы.
Она шла медленно, огибая распластанные на земле куски шкуры, пытаясь утихомирить расходившееся сердце. Она должна услышать, она должна увидеть.
Ни малейших следов плоти на костях. Как будто Анна попала в ловушку времени и конгресс магов продолжался сотню лет. Но почему тогда кости, мало того что остались жемчужно-белыми, еще даже не начали сохнуть?
Анна опустилась на колени и подобрала самый мелкий позвонок — не больше ее ладони и пустотелый. Просунула в него палец.
За ним последовали еще девять позвонков. Они согрелись от кожи человека, а рука Анны выглядела облаченной в костяную перчатку.
Она ступила на скользкий подтаявший лед и зашагала по лунной дорожке, словно свет указывал безопасный путь. Кости нарвала на ее пальцах погромыхивали в такт дыханию.
Анна шагала по припайному льду прочь от береговых огней, через былые охотничьи угодья ее матери, к чистой воде. Там, дрожа, остановилась. Льдина часто покачивалась под ногами. Анна знала: стоит поскользнуться, и море поглотит ее.
Оно поглотит ее в любом случае.
Вспомнился призрак матери в пасти нарвала, которая звала ее домой.
Это великое волшебство — то, что замыслила Аннакпок. Но хватит ли сил?
Она принесет себя в жертву.
Окружающий мир был черным и плоским. Суровый ветер обдувал лицо.
Аннакпок протянула руки, не дожидаясь, когда ее охватит паника. Если она настоящая шаманка, то море может вернуть все как было, и нарвалов тоже. Ей нужно только дождаться. И быть достойной.
«За что вы боретесь?»
«За всё».
Позвонки упали в воду десятью белыми искрами и исчезли в непроглядной черноте.
Когда Анна повернулась к берегу, ребра нарвала были похожи на дверной проем и руку, манящую ее домой.