Дорота сказала:
– Один вопрос, Оди. Почему бы не подняться повыше, где спокойней?
– Топливо. У нас достаточно для перелетов, но не для того, чтобы висеть днями. Шум вас тревожит?
Она скорчила гримасу.
– Привыкнете. Все равно что жить рядом с космопортом. Вначале вы удивляетесь, как можно выдержать такой шум целый час. Но поживете немного, и вам будет его не хватать, если шум прекратится.
Она подошла к иллюминатору и задумчиво посмотрела на местность. Мы перелетели в ночную зону, и смотреть было не на что. Видны только пыль и какие-то мелкие обломки в лучах наружных прожекторов.
– Меня беспокоит именно первая неделя, – сказала она.
Я включил экраны искателей. Они взрывали небольшие заряды и измеряли эхо друг друга. Но пока еще рано для выводов. На экране только начал появляться теневой рисунок. В нем больше пробелов, чем подробностей.
Наконец заговорил Коченор.
– Когда вы сможете сделать вывод по этим данным? – спросил он. Еще один момент: он не спросил, что это такое.
– Зависит от близости расположения и размера. Примерно через час можно будет строить предположения, но я предпочел бы получить все данные. От шести до восьми часов, я бы сказал. Торопиться некуда.
Он проворчал:
– Я тороплюсь, Уолтерс.
Вмешалась девушка:
– А чем мы займемся, Оди? Сыграем в бридж на троих?
– Чем хотите, но я посоветовал бы вам поспать. Если мы что-то найдем – и помните, что шансы на это при первой же попытке очень малы, – какое-то время нам будет не до сна.
– Хорошо, – сказала Дорота и направилась к койкам, но Коченор остановил ее.
– А вы сами? – спросил он.
– Тоже скоро лягу. Я кое-чего жду.
Он не стал спрашивать чего. Вероятно, подумал я, потому что и так знает. И решил, что, когда лягу, снотворное принимать не буду. Коченор не только самый богатый турист из тех, с кем я имел дело; он еще и самый информированный. И мне хотелось немного подумать об этом.
Так что никто сразу не лег спать, и мне пришлось ждать почти час. Парни на базе стали что-то нерасторопны, им давно следовало бы поинтересоваться нами.
Но вот радио зажужжало, потом заговорило:
– Неустановленный аппарат на один три пять, ноль семь, четыре восемь и семь два, пять один, пять четыре! Пожалуйста, назовитесь и объясните свою цель.
Коченор вопросительно поднял голову от карт, они с девушкой играли в кункен.
– Пока они говорят «пожалуйста», проблем нет, – сказал я и включил передатчик.
– Говорит пилот Оди Уолтерс, аппарат Поппа Тар девять один, из Веретена. Мы получили лицензию и утвержденные полетные планы. На борту два туриста с Земли, цель – исследования для отдыха и развлечения.
– Принято. Пожалуйста, подождите, – проревело радио. Военные всегда передают на максимуме мощности. Несомненно, похмелье после дней сержантской муштры.
Я отключил микрофон и объяснил пассажирам:
– Проверяют наши полетные планы. Пока беспокоиться не о чем.
Через несколько мгновений передатчик Обороны снова ожил. И как всегда, громко.
– Вы в одиннадцати точка четыре километрах на два восемь три градусе от границы закрытой зоны. Действуйте осторожно. По правилам воинских ограничений один семь и один восемь, раздел…
– Я знаю правила, – прервал я. – У меня лицензия проводника, и я объяснил ограничения пассажирам.
– Принято, – проревело радио. – Мы будем наблюдать за вами. Если заметите в атмосфере или на поверхности наши машины, это пограничные команды. Ни в коем случае не мешайте им. На любое требование идентификации или информации отвечайте немедленно.
– Они нервничают, – заметил Коченор.
– Нет. Они всегда такие. К таким, как мы, они привыкли. Просто им больше нечем заняться, вот и все.
Дорри неуверенно сказала:
– Оди, вы сказали, что объяснили нам ограничения. Я этого не помню.
– Ну как же, объяснил. Мы должны оставаться за пределами закрытой зоны, иначе они начнут стрелять. Вот и весь закон.
Я поставил будильник на четыре часа. Остальные услышали, как я встаю, и тоже встали. Дорри разлила кофе из нагревателя, и мы пили стоя и разглядывали рисунок на экране.
Мне потребовалось на это несколько минут, хотя рисунок ясен с первого взгляда. На нем восемь больших аномалий, которые могут быть туннелями хичи. И одна прямо у нас за дверью. Даже не придется перемещать самолет.
Я одну за другой показал им эти аномалии. Коченор только задумчиво смотрел на них. Дорота спросила:
– Вы хотите сказать, что все эти пятна – неисследованные туннели?
– Нет. Хотел бы. Но даже если это туннели, во-первых, они могут быть уже исследованы кем-то, кто не позаботился зарегистрировать свои раскопки. Во-вторых, это не обязательно туннели. Могут быть трещины, канавы, реки какого-то расплавленного материала, который застыл миллиард лет назад. Единственное, что я могу сказать относительно уверенно: никаких неисследованных туннелей, кроме как в этих восьми местах, здесь нет.