— Что это за колдовство? — не удержалась Айкен, с любопытством рассматривая абсолютно цельную стену пещеры.
— Защита, — бросил Тимони. — Спите спокойно, никто не сможет вам повредить. В дальнем конце пещеры есть родник, вода там свежая, наполните фляги и напейтесь досыта. Костер не разводите, чарам это повредит.
С этими словами Тимони уселся на землю, завернулся в одеяло и уснул, не оставив ни секунды на возражения.
Айкен взглянула на него по-новому — лицо его словно разгладилось, стало юным и невинным. И удивительно красивым.
Магический огонек, неподвижно зависший прямо над его головой, заставлял ресницы отбрасывать длинные густые тени, что подчеркивало усталость. Нежные прядки русых волос упали на лоб, мягко обрисовывая контуры и чуть сияя в неверном свете.
Айкен с удивлением отметила, что раньше не замечала красоты, в ее сердце внезапно проснулась нежность. Что плохого он сделал? Заставил их так долго идти лишь потому, что знал про это место? Может, его слова и казались страшными, но как часто за подобным скрывается хрупкость? Айкен качнула головой и улыбнулась, прощая Тимони всю резкость.
Марафел же размышлял, насколько теперь может верить Тимони. Вернуть его на путь Света казалось невозможным, ведь притягательность пути Тьмы слишком сильно заворожила его. Как тут отказаться от могущества, отвергнуть то, что само пришло в руки, если впервые ограничения, что прежде стесняли, можно отбросить, не задумываясь?
Марафел видел, что Тимони потянулся к свободе. К мнимой свободе. И сердце его наполнилось горечью. Да, Лайли погибла, как бы ни был ярок ее образ, а Тимони не вернуть к прежнему. Значит, он остался здесь совершенно один. Тоска подступила, захватила, взяла за горло.
Айкен оторвалась от разглядывания Тимони оттого, что ей послышался стон. Она перевела взгляд на Марафела, и глаза ее расширились в изумлении. Как же раньше она не замечала, насколько он… одинок? Тень отгородила его почти зримым контуром!
Айкен не была жестока, душа ее наполнилась состраданием. Как же разбить гнетущую тишину? Простого оклика было недостаточно, чтобы вернуть Марафела из того омута, куда он вдруг начал погружаться.
Айкен много раз видела людей на краю одиночества и знала, что в стремлении сбежать от невыносимой боли они были способны решиться на все.
Торопливо поднявшись, она в два шага преодолела расстояние, отделившее е от Марафела, и обняла его.
— Айкен? — спросил он, не сразу осознав, что произошло.
— Да, — она ласково провела ладонью по его волосам. — Тебе холодно?
— Было, — он благодарно улыбнулся. — Ты согреваешь не только тело, но и сердце.
— О чем ты думаешь? Что тебя гнетет? — Айкен вздохнула. — Или мне лучше не спрашивать об этом?
— Почему же? — он отвел взгляд. — Я здесь… совершенно один. Тимони ушел туда, откуда никогда не вернуться, а Лайли… Лайли покинула меня еще раньше, правда, не по своему желанию.
— Отчего ты считаешь, что Тимони — не с тобой? — она растерянно взглянула на спящего, и тот поморщился во сне, плотнее укутавшись в одеяло.
— Путь Тьмы овладел им… — горько сказал Марафел. — Я плохо это понимаю, но знаю, что мы уже не похожи друг на друга, мы не друзья. Впрочем, мы ими и не были. Им движут мотивы, которые я никогда не смогу осознать. Он похож на ваш мир теперь — такой же жестокий. Знаешь, я и представить себе не мог, что когда-нибудь попаду в такой жестокий мир.
— А твой? — Айкен судорожно вздохнула. — Твой мир каков? Разве в нем нет жестокости?
— Нет, — Марафел ответил твердо, но потом внезапно пожал плечами и снова замкнулся.
— Какая ужасная ночь, — прошептала Айкен.
— У нас впереди еще много ей подобных, — вырвалось у Марафела. — Наверное, к этому нельзя привыкнуть.
— Наверное… — повторила как эхо она.
***
Кони еще долго тревожно поглядывали на людей. Лаон попыталась утешить Алети и Миэки — они переносили путешествие хуже, но ей не удалось успокоить их. Да и сама она едва ли была спокойной.
В конце концов Долинг убедил остальных поспать, а сам продолжил наблюдать за Тимони.
Темный маг — это беспокойство, темный маг — это опасность. Как же теперь выполнить то, зачем они пришли в этот мир?
Долинг видел, Марафел забыл о них, растворился в горе! Все они внезапно разобщенными, брошенными сражаться с ночными тенями один на один.
========== Часть 13 ==========
Лайли и Каталин долго сидели не шевелясь, обдумывая все, что им стало известно. Мир, в который они попали, оказался намного страшнее, чем мог бы представить любой проживший на Летинайте достаточно долго. В их чудесном краю о зле и не вспоминали, а стародавние предания ощущались смешными, а не страшными. И внезапно оказались правдивыми.
Лайли зябко поежилась — от реки поднимался туман, медленно скрадывая дали, исподволь окутав почти что весь мир. Призрачное течение его облаков завораживало и пугало. Раньше Лайли никогда не замечала, что боится подобного.
— Знаешь, — произнесла вдруг Каталин. — Нам лучше перейти поближе к реке.
— Почему? — Лайли беспокойно оглянулась, но позади тоже колыхался туман, пресекая попытки рассмотреть подробнее подступающую ночь.
— Сама не понимаю, но так будет лучше, — Каталин поднялась, постояла, привыкая, а потом попробовала сделать пару шагов. Лайли поспешно бросилась к ней на помощь.
— Считаешь, нам что-то угрожает?
— Нет, но мы можем что-то узнать. Кажется, я впитала слишком много этого мира, а потому иногда чувствую его как часть себя самой, — Каталин вздохнула. — Я здесь как в своем парке, я была там с каждым деревцем, а тут знаю, где безопасно, а где найдется что-то важное.
— Хорошо, — Лайли пожала плечами. — Не все ли равно, где нам оставаться.
Вдвоем они спустились с холма и опустились на отсыревшую из-за тумана траву на берегу реки. Речная вода казалась черной, а туман стал настолько густым, что скрывал за собой небо.
Лайли не стала спрашивать Каталин, что им нужно здесь. Она не обладала даром предсказанья — это вообще тяжелый дар и дается он редко. К тем, кто умел предсказывать или предчувствовать, Лайли относилась с большим уважением.
Каталин замерла, закрыв глаза. Лайли посмотрела на нее взволнованно, ей показалось, что та уже немного не здесь, будто снова отправилась в путешествие, из которого едва сумела вернуться.
Но тут раздался плеск весел.
Каталин встрепенулась и повернула голову на звук. Туман долго не хотел показывать лодку, но вот слабый огонек фонаря, закрепленного на носу, разорвал серую пелену.
Лайли машинально накинула на себя и Каталин заклинанье незаметности — и вовремя, потому что лодка причалила к противоположному берегу.
В этом месте река была не такой уж широкой, и хотя туман приглушал звуки, они смогли разобрать обрывки разговора, который вели между собой двое, ступивших из лодки на землю.
— Уверен, что она придет сюда? — хриплый голос едва доносился с той стороны. Чтобы разобрать слова, пришлось на несколько секунд задержать дыхание.
— Да, — этот голос, напротив, был сильным и ясным, туман нисколько его не скрыл. — Здесь растут ведьмины слезы. Она придет за ними, я знаю.
— Откуда тебе это знать?
— Она ведь ведьма, — обладатель ясного голоса рассмеялся.
— Ведьмы не всегда ищут эти цветы, — человек с хриплым голосом уселся на мокрую траву. — Подождем. Но в такой туман вряд ли что-то увидим.
Они замолчали.
Лайли и Каталин переглянулись. На Летинайте если маг хотел остаться незамеченным, то он… оставался незамеченным. Им казалось странным, что магичку, о которой шла речь, можно так легко подкараулить в ночи.
— Как думаешь, — прошептала Каталин. — Они так мало знают о магии, или на самом деле они еще сильнее, чем та, кого поджидают?
— Они не маги. Просто самоуверенные глупцы. В их ауре нет ничего магического, — возразила Лайли.