========== Часть 14 ==========
Тимони проснулся раньше других. Ему было холодно, сколько он ни кутался в одеяло. Над лесом уже занималась золотая заря, но ко входу в пещеру, где они провели ночь, все еще неяркий свет не попадал. «Лесная тьма не любит отпускать из цепких когтей», — подумалось Тимони. Он поежился.
Айкен открыла глаза и почти сразу увидела Тимони, нахохлившегося напротив. Лицо его было хмурым. Она хотела окликнуть, но вспомнила слова Марафела.
«Он похож на ваш мир теперь — такой же жестокий».
Айкен невольно вздрогнула — действительно, жестокая усмешка играла на губах Тимони, несмотря на его хмурый вид. Где же та красота и нежность, что были в нем, когда сны увлекли за собой? Айкен вдруг захотелось сделать все что угодно, только чтобы Тимони оказался таким, каким виделся, когда спал. Неужели она никогда не застанет подобного выражения на его лице, пока он бодрствует?
— Проснулась? — голос Тимони стал немного хриплым, точно он простудился за ночь. Темные глаза остановились на лице Айкен. Она приподнялась на локтях.
— Да. Когда мы отправимся в путь?
— Не торопись, — он отвел взгляд. — Разбуди Марафела. Надо позавтракать. Потом я сверюсь с картой — мы несколько отклонились от маршрута, ведь прямых дорог в лесу нет. Похоже, в вашем мире вообще не любят нормальных дорог.
Айкен ничего не ответила, только пожала плечами, ей не с чем было сравнить. Она легонько потрясла Марафела за плечо, и тот открыл глаза и улыбнулся ей, но как только заметил Тимони, как будто померк. Айкен вздохнула, похоже, между ее спутниками снова назревала ссора. И ждать ее оставалось недолго.
Завтракали они в полном молчании. Тимони не удостаивал спутников даже коротким взглядом. Когда они покинули пещеру, то первое, что бросилось им в глаза — отпечатки когтистых лап на влажной от росы земле.
Тимони ничего не сказал, но Айкен не сдержалась и негромко сказала:
— Здесь была целая стая валлэ.
— Кто такие валлэ? — поинтересовался Марафел.
— Они черные, как сама ночь, и зеленоглазые, точно в их глазах горит огонь смерти. Их шерсть переливается в свете звезд. Они никого не щадят — их когти разят без промаха. Но они одиночки, не охотятся стаями. Отчего здесь их было так много?
— Они похожи на пантер, — пояснил Тимони, не обернувшись.
— Кто такие… пантеры? — теперь настал черед Айкен удивляться новому слову.
— Несмотря на мелкие отличия, — теперь Тимони раздраженно взглянул на нее, — в наших мирах животные не слишком уж отличаются. И те создания, что тут зовутся валлэ, у нас называются пантерами. Если вам не терпится чему-нибудь удивиться, удивитесь лучше тому, что мы говорим на одном языке.
С этими словами Тимони двинулся по песчаному руслу ручья, вглядываясь в его берега — такие высокие, что лошадям никак было не взобраться.
Айкен и Марафел переглянулись и тут же бросились выводить лошадей из пещеры, чтобы успеть за Тимони.
В прорехах крон сквозило голубое небо, но у самой земли по-прежнему было темно, и Айкен и Марафелу казалось, что останься они без защиты — и звери вернутся, чтобы растерзать их.
Им пришлось возвращаться по своим следам туда, где русло ручья пересекло тропу. Тимони это совершенно не понравилось, и он даже задумался о том, чтобы применить врата, но, конечно, отбросил эту мысль.
Карта не могла помочь с этим, он не мог представить, куда именно вывести заклинание, как не мог воспользоваться памятью Айкен, потому что она тоже не бывала в тех местах, куда они держали путь.
Тимони решил, что если им встретится на пути какой-нибудь пешеход, то он обязательно отберет его воспоминания для своих целей, но откуда бы взяться пешеходам в лесу?..
Шелестела листва, в густых кронах щебетали птицы, а золотистые солнечные лучи обрели силу — пробивались между ветвями, падали на тропу, по которой ехали путники, расцвечивая ее яркими пятнами.
Айкен зачарованно рассматривала деревья и травы, улыбаясь каким-то своим мыслям, словно забыла о мрачных спутниках. Ее легкая улыбка наконец привлекла внимание Марафела, и тот с удивлением обнаружил в собственном сердце отклик-укол нового чувства. Он никогда не ощущал ничего подобного раньше. Словно что-то темное сжало весь мир вокруг до размера грецкого ореха, будто вся красота схлынула, оставив лишь серые осколки, и солнечный свет уже не золотой, а грязно-коричневый. Нет радости, нет счастья, только горе, только непонятная щемящая темнота, которое появилось от того, что на лице Айкен мимолетно скользнула улыбка счастья и удовольствия.
Марафел испуганно придержал коня. Тот повернул голову, участливо подмигнул. Но в душе Марафела закипал гнев. Он и представить себе не мог, что в нем таится столько Тьмы! Задрожав и отведя глаза, Марафел заставил коня остановиться. Он никак не мог вспомнить, как его имя — это был один из тех, что отправились с ними из Бейби Нака. Сегодня Тимони выбрал Долинга, а Айкен — Лаон. Мысленно Марафел поблагодарил их за это: Долинг и Лаон сразу заметили бы, как черным ручьем разливается внутри него Тьма.
Отчего же это? Что плохого в том, что Айкен ненадолго отвлеклась от горьких мыслей, улыбнувшись раскрашенным солнцем травам?
Марафел не находил ответа. Его разрывали страх и гнев на самого себя.
***
Тимони вдруг обернулся и пристально посмотрел на Айкен:
— Что с тобой сегодня?
— Я что-то делаю неправильно? — она встретила его взгляд с едва заметным испугом.
— Нет, — Тимони качнул головой. — Ты улыбаешься, будто счастлива. Отчего бы?
— Наверное, я рада тому, что сегодня солнечный день, — просто ответила Айкен. — А может, и не поэтому… Я устала быть несчастной, Тимони, вот и ищу хотя бы малую радость, хотя бы в чем-то вокруг.
— Где Марафел? — Тимони не понравилось, когда Айкен назвала его по имени, так что он тут же перевел разговор на другую тему.
— Он ехал за мной, — теперь Айкен оглянулась.
— Проклятье, — Тимони сразу же развернул коня. — Теперь придется его искать.
— Отчего ты сегодня еще пасмурнее, чем обычно? — отважилась задать вопрос ему Айкен.
— Пасмурнее? Это что еще означает? Разве я небо?
— Может быть, ты и не небо, но уж больно похож на грозовую тучу, — и, испугавшись собственной смелости, она рассмеялась.
***
Отдаленный смех заставил Марафела прислушаться. Сердце кольнуло — вспомнился другой смех, другой облик. И стоило ему обратиться к нему, как Тьма ушла, оставив Марафела одного на тропе, расцвеченной солнечными пятнами.
Марафел погладил коня по шее, и тот медленно двинулся вперед, угадав его желание. Смех давно затих, но они словно двигались на звук.
«Когда Тимони и Айкен успели уехать так далеко?» — удивился Марафел, только чтобы отбросить мысль о том, что он слишком долго боролся с Тьмой в себе.
***
Тимони разволновался, и это поразило Айкен даже больше, чем собственные слишком смелые вопросы. Такой опасный спутник, который вчера едва не превратился в убийцу, словно лишился единственной опоры. Айкен невольно залюбовалась чувствами, что сейчас отражались в его лице и глазах. Она никогда раньше не видела его таким — пали покровы тайны и он оказался понятным ей. Даже во сне флер загадочности только смягчался, но не исчезал полностью, теперь же Айкен была способна прочесть сокровенные мысли.
Тимони нервничал. Айкен не замечала прежде в нем такой заботы о спутнике. Раньше он действовал так, словно Марафела и не было рядом, как будто тот — еще один мешок с поклажей, бессловесный, не думающий, не имеющий собственных желаний. Будто Марафел не может никуда исчезнуть, пока Тимони сам его не отпустит.
Айкен была восхищена пробуждением в Тимони человечности, всплеска эмоций, которые были ей настолько близки.
Они ехали в обратном направлении совсем недолго — из-за поворота тропы показался Марафел, и Тимони резко осадил коня, не замечая возмущенного ржания