Тимони привычно развернул карту. Выходило, что если они смогут выдерживать прежнюю скорость, то к следующему городу, который звался Клемэн, подъедут уже на следующий день. Он улыбнулся.
— Замечательно, — обратился он к лошадям. — Будет не слишком сложно не сбавлять темп?
Один из коней — Долинг, но Айкен этого не знала — задумчиво вгляделся в карту, рассмотрел положение звездочки, обозначающей, где они остановились, потом решительно кивнул.
— Хорошо! — Тимони свернул карту. — Значит, в Клемэн мы будем завтра. Возможно, удастся преодолеть все расстояние раньше, чем за тринадцать дней.
— Ты так торопишься, — Марафел хмыкнул. — Что зовет тебя в дорогу? Свет или Тьма?
— Смысл моей жизни, — Тимони серьезно посмотрел на него. — Именно он. Светлый он, Темный ли — так ли важно?
— Очень важно, — Марафел вздохнул. — Ты должен помнить о Свете, должен позволить вести себя. Тьма захлестывает твое сердце. Неужели ты хочешь принадлежать ей?
— По-моему, это лишний разговор, не стоит его продолжать, — Тимони помрачнел.
Айкен озабоченно посмотрела на него. Она не понимала разницы между Светом и Тьмой, но знала, Тимони больно размышлять об этом. Он-то точно знает, что ему грозит в случае выбора того или иного.
После разговора о смысле жизни, Айкен перестала вспоминать о богине, перестала думать о ее милости или справедливости. Все казалось не нужным. А вот Свет и Тьма заинтересовали ее. Но как спросить о том, что мучает Тимони, которого она так сильно любит? Айкен передернула плечами. Она очень устала, скачка давалась ей тяжело, все тело ломило. Она поймала себя на мысли, что хочет окончания пути… И хочет обрести то, что назвал Тимони смыслом жизни. То, чего действительно можно достигнуть, а не того, что изложено в сказках о богине.
Но… Как его искать?
Марафел поправил поклажу, пристегнутую тонкими мягкими ремнями, сказал что-то каждой лошади тихо-тихо. Айкен не слышала, и внезапно ей стало больно. Казалось, даже у лошадей понимание смысла жизни куда глубже, чем у нее. Но что делать с этим ей?
***
Лодка медленно двигалась по реке. Лайли рассматривала причудливую магическую ауру болот и восхищалась изящным кружевом, какое никогда не смогут создать даже самые талантливые кружевницы. Каталин внимательно изучала болотную растительность, изредка расспрашивая Лайли, существует ли у того или иного растения собственная магическая сила. Она тщательно запоминала вид растения, чтобы потом, на Летинайте, оформить все это в книгу…
Ей очень хотелось когда-нибудь, пусть ненадолго, переместиться в этот мир, чтобы собрать самые любопытные образцы.
Девушки не знали, что такое скука, пусть время в этом месте двигалось не так, как всюду, пусть они увязли в магических силах болот, как в липком сиропе для варенья.
В какой-то миг Лайли почувствовала, как изменяются магические нити — кто-то скользит меж ним, задевая легко-легко. Повинуясь приказу, лодочка спряталась за высокий камыш.
По реке пронесся целый караван лодок, гребцы налегали на весла, повинуясь ритму, который отсчитывал мальчик на носу самой первой лодки. Он говорил громко и четко, звонкий голос далеко разносился над болотами.
Лайли проводила караван взглядом, подождала немного и лишь потом отважилась продолжить путь, вновь отдав лодочке приказ о движении.
Каталин растерла листочек какого-то растения между пальцами и вдохнула легкий аромат, поморщилась — он оказался странным, не очень приятным.
— Первый караван, который мы встретили, — Лайли вздохнула. — Люди в этом мире продолжают жить, не зная, что в какой-то из городов заглянула мнимая богиня.
— Отчего ты задумалась об этом? — Каталин оставила в покое пальцы — аромат так и не смылся полностью. — Раньше ты не вспоминала, что этот мир не ограничивается одним городом.
— Каталин, — Лайли улыбнулась, — я просто хотела вернуть веру в Свет хотя бы в одном из городов. Думаешь, я поступила слишком своевольно? Не как светлый маг? Я разучилась чувствовать гармонию?
— Не знаю, — Каталин опустилась на дно лодки, прищурила глаза, глядя на пушистые горы облаков. — Я думаю, что ты поступила правильно, однако в этом мире полно других городов, других людей. И не так давно я стала волноваться, а вдруг тем, кто слушал нас, лишь повредит вера в Свет в мире, наполненном Тьмой.
— Может ли это повредить? — Лайли нахмурилась. — Уж не хочешь ли ты сказать, что они станут похожими на лаберейцев, перестанут видеть Тьму, отчего и погибнут?
— Лаберейцы не погибли, но жизнь у них была тяжела — не видя Тьмы, они подпускали слишком близко тех, кто не был этого достоин, — Каталин закрыла глаза. — Но здесь все иначе. Никогда здешние жители не забудут о Тьме. Особенно пока она зовет себя Император и убивает.
— Мы должны остановить его, Каталин, — горячо воскликнула Лайли.
— Но как? Мы же не можем убить его, — она помахала ладонью в воздухе вздохнула. — Убить? Немыслимо.
— Может, забрать его силу? Точнее, не его собственную силу, а ту, что он украл у других, — Лайли задумалась. — Так или иначе, разве не это наша цель? Думаю, мы найдем Ниа Бейби Нака в столице, потому что Император увидел его силу.
— Нет! — Каталин резко поднялась, лодка угрожающе закачалась. — Нет! Надеюсь, он ничего не увидел! Он может попытаться убить его, чтобы добраться до силы! Как это ужасно!
— Мы не можем двигаться быстрее, — Лайли снова вспомнила о магическом кружеве болот. — У нас не получится.
— Жив ли он? — Каталин посмотрела на спокойную воду, в ней отражалось небо и облака, безучастно плывущие к востоку.
Девушки надолго замолчали. Им так не хотелось думать, что Ниа Бейби Нака больше нет и цель путешествия изменилась. Возможно ли, что изначальная цель стала недостижимой?
В чем тогда найти смысл путешествию?
Может, стоило отправляться домой?
***
Костер трепетал от ветра, то приседая к самой земле, то вздымаясь вверх и разбрасывая искры. Тимони аккуратно разрезал хлеб, холодное мясо еще ждало очереди. Айкен разворачивала одеяла на траве, сосредоточенно закусив губу, Марафел, с помощью охотничьего ножа, приводил сломанный хворост в подобие дров.
Они молчали, погруженные каждый в собственные мысли. Лошади, уставшие от скачки, разлеглись в мягкой траве, лениво покусывая ее упругие стебли. Закат давно погас, оставив после себя лишь едва заметный светлый шрам. А луна медленно выкатилась из-за горизонта, желтым диском замерла над далеким лесом.
— Неспокойная ночь, — Тимони поднялся, отложив нож и хлеб. — Что-то бродит вокруг нас. Мы слишком близко к болотам.
— Твоя магия не способна нас защитить? — Марафел поворошил костер, отозвавшийся снопом искр. — Или что?
— Выстрою защитный купол, — Тимони сосредоточился, развел ладони в стороны. Айкен присела на расстеленное одеяло, опасаясь смотреть на замерцавший вокруг ореол, на мгновение укрывший их как колпак, а потом померкнувший.
Марафел снова принялся разламывать ветки. Тимони некоторое время постоял, прислушиваясь к ночи за куполом, потом тоже сел.
— Не могу объяснить свое беспокойство.
— Может, оно происходит не от внешних причин, а от того, что таится в твоей душе? — Марафел отложил охотничий нож в сторону, потянулся к хлебу, потом покачал головой, плеснул на руки водой из фляги и только после этого взял ломоть. — Вдруг волнение — лишь внутри тебя, а ночь спокойна?
— О чем ты, малыш? — Тимони сощурил глаза. — Снова о Свете и Тьме? Прости, но я не расположен беседовать на эту тему.
Марафел лишь пожал плечами. Не расположен? Снова Тьма взяла верх? Что же не в первый раз. Марафел вздохнул. Он уже давал себе обещание вытащить Тимони, разве нет? Но ничего не получалось.
Айкен почти не притронулась к еде, завернув свою долю вместе с остатками. Она думала, что ее жизнь так долго не имела смысла, а сейчас, похоже, она оказалась перед решением этой задачи. Только как же сделать выбор и почему у нее появились варианты?