— Каталин, — Лайли разволновалась. — Смотри-ка!
— Там дом? — приглядевшись, заключила та. — Думаешь, стоит его осмотреть?
— Разве не интересно, что здесь может быть? — усмехнулась Лайли.
Лодка, повинуясь приказу, причалила к островку, раздвинув осоку. Девушки выбрались на берег и двинулись к зданию, пробираясь под низко склонившимися ветвями.
Некогда найденное ими здание было высоким, но постепенно погружалось в податливую землю, несколько ступенек крыльца уже исчезли бесследно. Оставшиеся ступени кое-где покрылись рыжеватым мхом, в оконных проемах местами сохранились остатки витражей — рассыпавшиеся цветные стеклышки мерцали под листьями у самых корней.
От времени стены, сложенные из светлого камня, чуть позеленели и покрылись крупными порами, за которые, цепляясь и углубляя многочисленные трещинки, к крыше потянулись вьюнки. Плети были сплошь покрыты белоснежными цветками с тонким ароматом, который отчего-то навевал печальные мысли. В арку входа свисали целые пряди вьюнка с самыми пышными соцветиями, образуя живую дверь вместо старой, рассыпавшейся в мелкую щепу под напором ветров и дождей.
И все же это место до сих пор излучало величие. Лайли поднялась ко входу и погладила каменный барельеф — девушку, чье лицо давно уже исчезло в пальцах времени.
— Красивое и печальное место, — произнесла Каталин, нежно прикасаясь к белым лепесткам. — Войдем?
— Да, — Лайли взглянула на пальцы — камень оказался таким холодным, что они заледенели. — Здесь так много силы. Кажется, мы нашли источник магии этих болот. Интересно, что может находиться за каменными стенами.
Они ступили внутрь одновременно — вход позволял пройти в ряд четверым. Шаги эхом прозвучали под сводами, а фигуры размыто отразились в отполированных до блеска плитах пола, которые оказались неподвластны ветрам и влаге.
Внутри время уступило, и пусть солнечный свет падал вытянутыми прямоугольниками сквозь окна, где вместо витражей рисунок творили трепещущие под ветром листья и цветы вьюнка, посреди большого зала располагался бассейн, в котором и сейчас весело журчала вода.
Не было ни пыли, ни мха, ни иных свидетельств разрушения.
Лайли осторожно приблизилась, присела на каменный бортик. Она не обнаружила ни тления, ни запущенности — все было молодо и свежо. Серебряные листья, врезанные в камень, не померкли, а сияли сквозь прозрачную воду. На дне сапфирами было выложено изображение девушки — бесконечно юной.
Бассейн окружали белоснежные мраморные колонны, на которых искусная рука мастера вырезала виноградную лозу. Под самым потолком хитрая система зеркал бросала в прозрачную воду, льющуюся из отверстия в стенке бассейна, солнечный свет.
Каталин провела по мраморному листу винограда кончиками пальцев, восхищенно выдохнула:
— Прекрасная работа!
— Здесь хранится время, — вдруг сказала Лайли, улыбнувшись девушке на дне. — А это — его хранительница.
— Время? — Каталин обернулась, заглянула в сияющую воду. — Течет как вода…
— Смотри, — Лайли вглядывалась в рисунок. — У нее в руках корзинка груш!
— Ты права, — Каталин опустилась рядом, ее коса соскользнула с плеча и окунулась в воду. Поймав ее, она удивленно ощутила, что мокрые волосы — теплые. — Вода теплая, Лайли.
— Удивительно, — она тут же опустила в прозрачную воду ладонь. — Теплая! Но камень у входа был очень холодным. Как странно! Что за волшебное место!
— Храм Андреас, Хранящей Вечность, — голос раздался за их спинами, они обернулись, но никого не увидели.
— Кто ты? — спросила Лайли.
— Тень этого мира. Я ждала вас, способных нести Свет.
— Свет? — удивилась Каталин.
— Вы должны изменить Исток Времени, — голос будто окутал все вокруг, растекаясь прозрачной водой и избавляя от всех мыслей.
***
Когда Айкен устала и Марафел опустил флейту, в зале все взорвалось аплодисментами. Довольный хозяин подошел к столику и сообщил, что за такое чудесное представление не возьмет с них за комнаты ни тинга.
Разрумянившаяся от танца Айкен только кивнула, она все еще не отдышалась после сумасшедшего ритма.
— Знаю теперь, как нам быстрее добраться до столицы, — произнес Тимони с полуулыбкой.
— Как же? — Марафел взглянул на него удивленно. — Что ты хочешь сделать?
— Предложу нашим лошадям удивительные фрукты, — Тимони взглянул на корзинку, стоявшую на стойке — хозяин с любовью натирал бока клэм до блеска.
— И что тогда случится? — Айкен взглянула на него с недоумением.
— Может, ты и не заметила, Айкен, — Тимони склонился над столом, привлекая их ближе к себе, — но клэм действительно вас изменили. Вы двигались намного быстрее, а значит, и лошадям это поможет.
— Интересно, — Айкен отодвинулась. — И сейчас я тоже двигаюсь быстрее?
— Немного, — Тимони пожал плечами. — Не так уж важно. Вы съели совсем немного, а лошадям я предложу намного больше.
— И тогда мы доберемся до столицы быстрее, чем рассчитывали, — кивнул Марафел. — Но не будет ли от этого вреда?
— Что ж, — Тимони усмехнулся особенно хищно. — Пока я понаблюдаю за вами, раз уж вы съели клэм.
Айкен вздохнула. Романтической сказки не получилось, и он снова напугал ее. Отчего же никак не избавиться от чувств к нему? Что манит ее? Разве бывает любовь, смешанная со страхом?
Марафел нахмурился. Идея Тимони казалась простой и обещала преимущество в скорости. Но… Он был уверен, что сначала стоило бы обсудить всё с лошадьми.
— Расскажи сначала им, и только если они согласятся, — начал он.
— Расскажу, не беспокойся, — Тимони поднялся. — Можешь отправиться со мной, если уж считаешь, что я способен на такой обман.
— Как знать, Тимони, Тьма внутри ждет своего часа, — Марафел пожал плечами. — Ни в чем нельзя быть уверенным, разве нет?
— Ты… Да что ты себе позволяешь? — Тимони сжал кулаки, лицо его побелело. — Я не позволяю ей выходить из-под контроля.
Марафел сощурился.
— И сможешь очиститься? — он вздохнул. — Успокойся, разве я желаю тебе зла?
— И я никому не желаю, — Тимони опустил голову и договорил, а голос его внезапно стал хриплым и мрачным. — Кроме Императора этого мира. Кроме того, кто отправил на смерть так много людей.
***
Закат красил небо багрянцем, Каталин жарила на углях свежую рыбу. Тишина и спокойствие обняли мир, только вода плескала о берег, да ветерок шуршал в высокой осоке.
Лайли сидела на прогретом солнцем граните и размышляла. Исток времени? Что это может быть? Как изменить его? И чей был голос? Белый лепесток упал ей на колени, она подняла его и отпустила, а ветер мгновенно перехватил новую игрушку и унес прочь.
Время — как вода — струится между пальцами. Время — как ветер — уносится, как его не держи.
Но что такое Исток? Разве может время где-то начинаться? Имеет ли оно конец?
— Все еще размышляешь? — Каталин остановилась рядом, ее волосы, облаком окутывали плечи — она распустила косу, чтобы дать себе отдохнуть.
— Да, — Лайли запрокинула голову, глядя, как в небе распростерли крылья цапли, взлетевшие из ближайшей заводи. — Стоит ли доверять голосу? Что такое время? Где его начало? Как оно заканчивается? Столько вопросов!
— Хм, — Каталин улыбнулась. — Пойдем-ка ужинать. Ответить тебе я не могу, но уверена, что, не поужинав, ты совершенно не сможешь думать.
— Возможно, — Лайли поднялась. — Как думаешь, может ли быть так, что время начинается прямо здесь?
— Здесь? Пусть будет здесь, место ничем не хуже остальных, — кивнула Каталин серьезно, хотя улыбка так и просилась на свободу.
— Тогда это место станет новым Истоком, — Лайли покачала головой. — Ну и что? Не понимаю. Исток времени — место?
— Совсем ты меня запутала, — Каталин уселась к костру.