— И сама запуталась, — согласилась Лайли. — Только вопросы, ответов нет.
Солнце тонуло за горизонтом, ветер нес прохладу — день истаял как дым.
Древний храм, увитый плющом, отдавал накопленное тепло.
***
Оставив Айкен и Марафела в комнатах, Тимони отправился к лошадям. Полумрак конюшни и тяжелый запах нечищеных стойл заставили его смутиться — ужасно, что их кони должны проводить ночь в таком месте. И те действительно приуныли, Долинг смотрел на него с укоризной, Лаон вообще отказалась даже повернуть голову, Алети и Миэки недовольно фыркнули.
— Не знал, что здесь так обращаются с вами, — вздохнул Тимони. — Хотите, я отпущу вас на эту ночь?
Долинг отрицательно помотал головой. К сожалению, он не мог объяснить, что, насколько было ясно со слов слуги, менявшего воду в поилке, их могут просто украсть и продать. Смысл был не совсем ясен, но ничего хорошего за этим Долинг не видел.
— Хорошо, — покладисто кивнул Тимони, Лаон подозрительно склонила голову, искоса наблюдая за ним. Она по-прежнему не доверяла ему. В его сердце теперь жила Тьма, соседствуя со Светом вовсе не мирно.
Как узнать, когда она берет верх?
— Я узнал кое-что важное, — Тимони заговорил тише, опасаясь, что его могут подслушать. Мало ли, что придет в голову людям, живущим в этом мире? Его тоже могут сжечь. — Здешние фрукты способны дать иное представление о времени. Помочь вам двигаться быстрее. Правда, не знаю, скажется ли это на усталости, но пока что Айкен и Марафел не почувствовали ничего странного. Мы выяснили все это случайно. Согласны ли вы попробовать клэм? Если все будет так, как я предполагаю, до цели нашего путешествия мы доберемся гораздо быстрее.
Долинг задумчиво переступил с ноги на ногу, посмотрел на Лаон, Алети и Миэки тревожно заржали. Им хотелось сказать, что идея опасна, игра со временем может принести совершенно неожиданные результаты, но Лаон хладнокровно кивнула.
Если бы она сейчас могла говорить, объяснение вышло бы коротким — находиться в этом мире опасней, чем играть со временем. Лучше согласиться на риск, чтобы вернуться на Летинайт быстрее.
Тимони улыбнулся, протянул ладонь и ласково потрепал Лаон по шее. Та фыркнула, но головы не отвела. С Тимони можно было заключить договор. Лаон верила, что Летинайте ему могут помочь, и тогда он освободится от Тьмы.
Не стоило отказываться от предложения, пусть даже доверять Тимони она не собиралась.
— Отлично, — Тимони серьезно посмотрел на них. — Я принесу плоды на рассвете. Простите, что мне не по силам изменить здешние нравы. Поверить не могу, что они содержат лошадей вот так. Это ужасно!
Алети и Миэки согласно кивнули. Выглядели они очень несчастными, вся гордость коней Бейби Нака потерялась в этом мире, растаяла, будто снег под солнцем.
Жаль, Тимони не слышал, как их обсуждали хозяева других животных, коротающих ночь в соседних стойлах. Статью и красотой эти люди любовались как товаром. Полное понимание слова от лошадей ускользало, но они почувствовали главное — их принимают за вещь. Хорошую, очень удобную вещь, способную принести пользу.
На Летинайте лошади не были вещами, они оставались свободными, сами выбирали, кого носить на спине. Теперь они все острее ощущали, что их не принимают за живых существ.
Тимони не знал этого, не мог знать, ему было не понять, что лошадям тяжелее всего от подобной утраты, а не от тесной и грязной конюшни, где потолок едва ли не касался ушей.
Выходя из конюшни, Тимони оставил дверь открытой, чтобы свежий воздух ночи разогнал затхлость. Но никакому ветру не подвластны были тягостные мысли.
***
Снова над водой заклубился туман, смешанный с магической аурой. Лайли наблюдала за игрой бликов огня на сизых кольцах и размышляла. Вопросы не давали ей покоя.
Каталин уснула, на ее спокойное лицо падал золотисто-оранжевый свет костра, и тени от ресниц трепетали на щеках.
Лайли улыбнулась, растрепала волосы и подкинула в костер несколько веток, отчего пламя взорвалось снопом искр. Ночь была безмятежна и тиха, темные очертания храма на еще не до конца почерневшем небе, казалось, таяли под натиском туманной дымки.
— Что заставляет тебя грустить? — зверь свернулся у огня, соткавшись из туманных завитков так быстро, что Лайли удивленно вскинула брови.
— Вопросы… Много вопросов, — она вздохнула. — Может, ты растолкуешь, отчего они свалились именно мне на голову?
— Задай их. Пусть услышит ночь, — зверь потянулся, в глазах его мерцало пламя. — Возможно, ночь поможет. Мудрость ее безгранична.
— Хорошо, — Лайли придвинулась ближе к огню, туман принес с собой сырость и прохладу. — Задам самый простой вопрос. Что это за храм?
— Легко, — зверь довольно фыркнул. — Я расскажу тебе об Истоке Времени.
— Исток Времени? — Лайли едва сдержала волнение. — Что это?
— Не все сразу, юная волшебница, — зверь сел, внимательно глядя в огонь, точно читал среди бойких язычков. — В этом мире не было людей, здесь царила магия и животные-духи, Свет и Тьма не тревожили нас, мы не принадлежали ни тому, ни другому. Но пришла Андреас. Сильная и смелая, подчиняющая себе магию, она привела с собой тех, кого звала детьми — людей. Они пришли сюда, а этот храм служил им Вратами.
Зверь искоса глянул на Лайли, чтобы убедиться — она внимательно слушает.
— Долго — пока сама Андреас не захлопнула их, уходя — Врата стояли открытыми. Почему она покинула этот мир, не знаю, вряд ли кто-то смог бы объяснить, отчего она пришла, почему ушла, оставив своих детей. Но когда это случилось, люди забыли ее слова, прозвали ее богиней, стали поклоняться ей, строили храмы, но Света в их душах оставалось все меньше, — зверь оглянулся на строение, почти скрывшееся во мраке. — Этот храм изменил мир, благодаря магии Андреас стал дарить продление жизни. Они торговали этим! — зверь возмущенно вскинул голову. — Магия, чтобы не допустить этого, обратила все вокруг в болота. Ты и сама чувствуешь, какая здесь сила. Люди звали храм Истоком Времени потому, что с него началась их жизнь здесь, а также за то, что он дарил им годы и годы жизни.
— Значит, Исток Времени — это место? — уточнила Лайли. — Место, где время обретает иное течение, иную силу?
— Можно сказать и так, — зверь снова улегся, уложив голову на лапы. — Но не только. Место — да, отсюда началась эпоха, то есть место — ее исток. Но не забывай и о магии. Она — тоже исток. Я ответил?
— Да, — Лайли потерла виски. — А как изменить Исток Времени? — она нервно пошевелила затухающие угли, отчего стая оранжевых искр полетела к звездам. — Что это может означать?
— Изменить Исток? — зверь недоуменно взглянул на нее. — Отчего ты задаешь такой вопрос? Неужели…
— Неужели что? — Лайли поднялась. — Ты что-то знаешь? Как изменить Исток? Подскажи.
— Храм говорил с тобой? — зверь серьезно посмотрел на нее. — Он обрел голос снова? Изменить Исток — значит, открыть дорогу новой эпохе. Тебя уже принимали за богиню, — зверь склонил голову. — Тогда все сходится. — Лайли удивленно нахмурилась. Откуда он узнал? Однако зверь невозмутимо продолжал, не собираясь ей что-то пояснять: — Одного города мало. Ты должна выбрать новое место, внести в сердца людей нечто новое. Раз храм заговорил, значит, этой эпохе приходит конец.
— Я должна принести людям Свет, — горько уронила Лайли, отворачиваясь, туман обнял ее холодными ладонями, ласковыми каплями упал на лицо. — Но как это сделать? Что за место выбрать? Я запуталась, слишком много вопросов. Хорошо хоть не надо вмешиваться в структуру времени.
— Неужели ты и это можешь? — зверь спросил с тревогой и подозрением.
— Могу менять память, — нехотя признала Лайли. — Время состоит из памяти многих людей. Конечно, я не в силах изменить память каждому, но… Я могу работать с их личным временем.
— Ты сильнее и способнее здешних магов, — оценил зверь, поднимаясь. Он подошел совсем близко, ткнулся неожиданно горячей мордой в ладони Лайли. — Но этого не потребуется. Если новая эпоха стоит на пороге, нет нужды применять много сил, чтобы впустить ее. Скорее всего, храм заговорил с тобой только потому, что ты уже движешься к цели.