— В чем дело? — Марафел вопросительно смотрел на него, пришлось объяснять внезапную остановку.
— Здесь магия Императора, — Тимони указал вперед. Казалось, магическая стена возвышается в нескольких шагах. — Не могу понять ее природы. То ли это укрытие, то ли ловчая сеть, а может быть, просто сигнальная система, но на что она должна реагировать? Нужно понять, не грозит ли она нам.
— А ты не можешь понять? Почему? — Айкен склонила голову к плечу. — Мне думалось, раз ты маг, то любая чужая магия тебе понятна.
— Эта — странная, — Тимони вздохнул. — Он плетет заклятье, как ему вздумается, не заботясь, что вокруг существует естественная сила, которая может вмешаться в плетение, разрушить его или усилить. Он словно забыл о существовании остального мира.
— Разве не так действует маг, идущий по пути Тьмы? — заметил Марафел. — Тимони, ты не можешь понять его колдовства, потому что отрекся от нее?
— Путь Тьмы? — Тимони сощурился. — Пожалуй, ты прав, светлый мой мальчик. Тогда нужно вызвать Тьму из сердца, и мы сможем пройти сквозь его заклинание, как будто оно создано, чтобы укрывать нас. Войдем в город, никем не замеченные.
— Тимони, может, это не совсем верное решение? — испуганно возразила Айкен. — Вдруг ты не сможешь справиться с Тьмой?
— Стоит рискнуть.
Тимони на мгновение отвернулся. Утром он будил Айкен и Марафела, и она запомнила утренний свет, который сделал его глаза светлыми-светлыми, цвета первой листвы. Когда же снова посмотрел на них сейчас, они оказались темными.
Тимони в эти мгновения старательно вспоминал все, что ему не нравилось в этом мире, что успел возненавидеть или не смог принять и понять. Он думал о языках пламени, о черной смоле. Он напомнил себе о слезах Айкен и Марафела, о чужих смертях, искалеченных душах всех, кого они встретили.
За все это должен был расплатиться всего один человек. Император.
Как подходит к случаю слово «расплатиться»! Раньше Тимони и не задумывался, что сможет так легко воспользоваться им, чтобы возродить собственную ненависть! Ненавидеть того, кто смог сделать это с людьми, с миром.
Пламя ненависти охватило сердце Тимони, сжало когтями. Черное чувство освободило Тьму, поселившуюся глубоко в душе. Освободило и дало ей силы.
Тимони сломил собственную волю, спрятал светлые воспоминания, смял их, разорвав в клочья старательно наведенные мосты между двумя половинками собственной души.
Он молчал несколько томительных мгновений, словно прислушивался к себе, пока ненависть не начала править всем его существом, а после произнес:
— Нам пора в путь. Не осуждай меня, малыш!
— Снова малыш? — хмыкнул Марафел. — Делай, что знаешь, мы научились доверять тебе.
— Доверять? — Тимони рассмеялся. — А кое-кто научился еще и любить? — темный взгляд остановился на лице Айкен. — Но не меня, нет, нисколько, только того, кем я был.
— Почему ты говоришь о себе, как о вещи? — Айкен охватила печаль. — Ты… Ты вовсе не такой, каким хочешь представить себя сейчас.
— Такой, какой есть, — раздраженно оборвал ее Тимони. — Впрочем, препираться будем позднее, пора заняться тем занавесом, что создал ваш Император.
Теперь Тимони ясно видел полог заклятия, каждый виток сплетенной в него силы, и все стало на свои места. Магический занавес — иллюзия расстояния, он обманывал, скрывал, что до столицы не так уж далеко. Знания о мире снова появлялись сами собой. Здесь могло понадобиться такое заклятие.
Тимони рассмеялся — сорвать такой полог, зная, для чего он предназначен, дело нескольких мгновений.
— Ваш Император удивительно предусмотрителен, — Тимони обернулся к Айкен. — Он создал заклинание, помогающее скрыть столицу от взглядов неприятеля. Иллюзия расстояния — прекрасная идея для во йны. Кто ожидает, что из города, который едва возник на горизонте, прилетят стрелы? Да еще так метко, точно стрелки подобрались совсем близко! С кем он воюет, Айкен?
— Воюет? Император? — она растерялась. — Уже давно ни с кем. Наши соседи перестали нападать на нас.
— А заклинание свежее, — Тимони кивнул собственным мыслям. — Он боится собственных людей. Готов сражаться с теми, кто изменил мнение о богине!
— Жителями Миартэ? — прошептала Айкен. — Но почему?
— Они увидели, как нужно жить на самом деле, — хмыкнул Тимони. — Ладно. Нам пора.
Заклинание приняло его безропотно — как своего, обернуло кольца силы вокруг, защищая и тех, кто ехал рядом. Тимони спокойно улыбнулся пришедшей магии.
Теперь он наконец чувствовал, как близок к цели.
***
Заклинание пришло в движение, и Лайли поняла это слишком поздно. Она почувствовала, как магия окутала ее, словно рассматривая, а потом отпрянула.
Лайли испугалась — так не ведет себя обычная иллюзия, пусть и сотканная неправильно, не гармонично. Заклинание выполняло что-то еще. Но что?
Домир покосился на нее, побледневшую так сильно, точно перед ней возник не город, а невообразимое чудовище. Толстяк даже посмотрел, куда же она так внимательно уставилась, но ничего интересного там не обнаружил.
— Что стряслось? — спросил он.
— Показалось, наверное, — Лайли растерянно провела рукой по волосам. Магия волной неслась по городу, она чувствовала это. Неслась, чтобы кого-то оповестить, что в городе чужая.
— Лайли? — Каталин сжала ее ладонь. — С тобой все хорошо?
— Да, — она взяла себя в руки и улыбнулась. — Голова закружилась.
Город вынырнул из дымки, призывно распахнув ворота. Пара скучающих на солнце стражников не обращали никакого внимания на въезжающие в город телеги. Волы спокойно прошли сквозь ворота, и те только скользнули взглядами по Домиру и девушкам, один из них кивнул толстяку.
Магическая завеса вновь сомкнулась за спиной Лайли, отрезая путь назад.
— Вот, меня тут знают, — удовлетворенно усмехнулся Домир.
Мощенные серыми плитками улицы были чисто выметены, а вот люди оставались такими же озабоченными и печальными, как и в других городках. Волы сами свернули в какую-то боковую улочку, гораздо более узкую, чем ведущая к воротам, но и здесь тоже было чисто. Впрочем, стоило присмотреться, и становилось заметно, что двери домов обшарпаны, а окна давно не мылись.
— Что же, — Домир взглянул на Лайли с улыбкой. — Могу оставить вас здесь, а могу довезти до самого дворца, посмотрите хоть одним глазком, как он живет. Проезжать будем сквозь Императорский сад, а там такие чудные розы. Говорят, Император их для своей сестры развел.
— Сам? — Каталин заинтересовалась, но Домир только рассмеялся.
— Что это ты придумала, для того у Императора есть слуги. Стал бы он сам с розами-то возиться.
Каталин прикусила губу. Диалин их города с удовольствием высаживал в городском саду цветы и деревья, сам ходил поливать их. Липа, которую он особенно любил, выросла уже до самого плеча Каталин, но Найфел по-прежнему приходил смотреть на нее.
Волы спокойно тянули телегу по улице, кое-кто здоровался с Домиром, некоторое время шел рядом с телегой, пересказывая последние новости. Девушки сидели молча, стараясь не привлекать к себе внимания, каждая из них размышляла о своем: Лайли — о магии, а Каталин — о людях.
***
Городские ворота были распахнуты, а стражники не проявляли никакого рвения. Собственно, они даже не заметили, как трое всадников пронеслись сквозь вычурную арку.
Тимони лишь улыбнулся. Заклинание оказалось надежным охранником, кутая их почти в невидимость. Они не вызовут никаких подозрений, мало кто примет их за чужаков. Сам Император не сможет понять, что кто-то вмешался в магический полог, заставил его работать против создателя.
В городе пришлось сбавить темп. Тимони чувствовал, где находится центр заклятия, и предположил, что дворец Императора наверняка там же, но улицы были полны людей, а это раздражало его. Повозки и экипажи, всадники, простонародье, стражники — город походил на растревоженный муравейник. Все вокруг мешало сориентироваться, сосредоточиться, продвинуться к цели.