Вот какие цитаты идеологов протестантизма, по этому поводу, приводит М. Вебер: «Понимающий человек» разбирается в чужих делах, но лучше всего в своих собственных. Он ограничивается своими делами и не сует попусту свою руку в огонь… Он видит лживость мира и поэтому полагается лишь на себя, а на других лишь настолько, чтобы они не нанесли ему ущерб своим разочарованием» — так философствует Т. Адаме. <…> Бейли <…> советует каждое утро, выходя из дому, представлять себе, что тебя ждет дикая чаща, полная опасностей, и оградить себя просьбой к Богу об «осторожности и справедливости». Подобное ощущение свойственно всем аскетическим сектам, у некоторых пиетистов превращается в своего рода отшельничество в миру. Даже Шпангерберг в (гернгутеровской) «Idea fidei fratrum» (1779, p. 328) настойчиво напоминает о словах пророка Иеремии (17, 5): «Проклят человек, который надеется на человека».
Таким образом, общение кальвиниста с Богом происходило в атмосфере полного духовного одиночества с настороженным и даже враждебным отношением к окружающим его людям. В таких условиях эгоистическая мотивация в сознании западного человека приобретает доминирующее положение. Как писал в связи с этим Серж Московичи: «Допустив перенос инстинктивных составляющих индивида на общество, она (сублимация. — Авт.) подразумевает теперь отказ и от самого общества в пользу чисто экономической деятельности. Итак, истинное завершение этой сублимации, ее видимое воплощение, представляет собой эгоистический интерес, возведенный в добродетель» [6, с. 256].
Так был сформирован западный индивидуализм, который подорвал основы коллективистской морали и заложил основу идеологии беспрерывной борьбы отчужденных друг от друга индивидов. Именно на этом психологическом грунте позднее англосаксы сформулируют идею вечной «войны всех против всех», которая станет аксиомой для западной цивилизации.
«СВОБОДА, СВОБОДА; ЭТИМ СЛОВОМ КЛЯНУТСЯ В АНТВЕРПЕНЕ ТОРГАШИ»
Угасание веры и укрепление эгоистической мотивации в сознании западного человека шли параллельно становлению и укреплению социально–политических систем европейских торговых республик (прежде всего Нидерландов), чья идеология была секуляризирована самым радикальным образом и представлена как некий абсолютный идеал.
Вышеописанная духовно–психологическая ситуация в протестантских странах влияла как на их экономическую, так и социально–политическую организацию. Утилитаризм, прагматизм, рационализм, труд, как системная основа жизни и ее смысл, а также беспрецедентное стремление к наживе, в сочетании с представлением о свободе как свободе «делать деньги», подготовили условия для возникновения государственных образований в форме демократических режимов. В соответствии с этими качествами был создан и соответствующий образ Человека. Т. е. то, что когда–то возникло как попытка теоретического обоснования торговой республики, управляемой олигархией, и описание ментальности, а также жизненных идеалов торгаша–авантюриста, с течением времени, благодаря пропаганде и силовому принуждению, превратилось в концептуальную аксиому политической организации (не только Европы, но и всего мира) и эталон Человека.
В социально–политической теории это проявилось в теоретических предосновах западного либерализма, репрезентованных такими мыслителями, как Иоганн Алтузия (1557—1638), который в свое время возглавлял Гербонский университет, и представителем школы естественного права Гуго Гроцием (1583—1645).
Именно последний, как истинный протестант, впервые провозглашает главным предметом политической науки «целесообразность» и «пользу».
Его социально–политическая теория удачно обосновала устройство и специфику жизни торговой республики того времени, одновременно противопоставив себя монархическим идеям, которые подводили теоретический фундамент под царствование королевских домов Европы. А решение актуальных проблем республики, живущей по законам, установленным торгово–финансовыми кланами, становится прикладной целью его трактата.