– Стандартный вариант, – подытожил я и, повернувшись к Ярине с Оксаной, спросил: – Вы хоть поняли, куда они вас привезли?
– В контору какуюто, – ответила Урыльник.
– Нас с гаража заводили, сразу в подвал, – добавила Кончиц, – и тут же бить стали. Орут и бьют. Орут и бьют. – В ее голосе опять прорезались слезливые нотки, имея тенденцию к возвышению тона. Оксана явно стала давить на нашу жалость.
Что ж, к катарсису пришли, пора обламывать процесс.
– Эта контора, куда вас привезли со стороны хозяйственного двора, называется бордель «Живая Роза». Довольно известное в городе заведение, – тут я сделал паузу, – было. До прихода Русской армии, которая сполна отомстила за вас, измудохав до полусмерти ваших румын полуметровым фаллоимитатором и разгромив вдребезги пополам это гнездо разврата.
– Так что, нам теперь больше ничто не грозит? – обрадовалась Ярина.
– Со стороны Флориана и его подельников, думаю, ничего. Но… – тут я поднял руку, призывая всех к вниманию, – в квартале «красных фонарей», а это вся северозападная часть города, почти четверть всей его территории, таких заведений полторы сотни. Легальных. Сколько подпольных – никто даже не считал. Я ясно излагаю?
– Куда уж ясней, – сказала Дюля Комлева.
– Теперь на будущее, – продолжил я. – Информация для тех, кто еще не понял, куда мы все попали. И на что попали. Той проституции, к которой вы привыкли в Москве, тут нет и, думаю, никогда не будет. Просто потому, что крышующие ее бандиты тут другие. Совсем другие. И наша братва, по сравнению с местными уркаганами, просто СантаКлаусы. Наши российские сутенеры оставляли вам достаточную часть дохода, чтобы вы могли считать эту профессию высокооплачиваемой. А бандиты ограничивались поборами уже с сутенеров и не частыми «субботниками»[217] с вами. К тому же Москва – город самых дорогих в мире проституток. По статистике. А ТУТ все в «цивилизованной» европейской традиции бордельного рабства. Кто туда попадет, будет шуршать на простынях, пока поток клиентов не кончится. До мозолей на спине. Без какоголибо права выбора временного партнера по койке. Без права выхода за пределы борделя. Клиент будет выбирать вас по фотоальбому. Отказов от вас не примут, а в случае чего – показательно накажут. Никаких ресторанов, саун и прочих привычных для вас развлечений не будет. Отдых – это отсутствие клиента. За малейшую провинность вас будут бить. За малейшее неудовольствие клиента вас будут бить. Бить жестоко, но методами, не портящими товарный вид. Но от этого будет не менее больно. Эксцесс с Кончиц и Урыльник – это была предварительная психологическая ломка жертвы. Процесс превращения пленницы в рабыню, которая дальше будет покорно трудиться без выходных всеми дырами только за еду, пока не потеряете товарный вид. Но и тогда вас никто никуда не отпустит, просто продадут в заведение рангом пожиже. А потом в притон еще мизерабильней. Так что свободы в этом случае вы больше не увидите никогда.
– Жорик, что за страстимордасти ты рассказываешь? – тревожно спросила Булька. – Прям как российское телевидение в час новостей.
– Не верите мне, пораcспрашивайте об этом нашего гостеприимного Ноя. Или любого патрульного. Или еще кого из местных.
– А полиция здесь с этим не борется, что ли? – поинтересовалась Альфия.
– Для начала надо пояснить, что здесь вообще нет полиции. Никакой. Тех, что вы видели вчера, – это Патрульные силы Ордена, задача которых – гонять вооруженные банды вокруг города на дорогах. А преступления в самом городе, как я понял, они только фиксируют. Если и раскрывают, то случайно. Вовторых, тут изначально считается, что в борделях все женщины трудятся добровольно. Так сказать, по велению души. Власти вам выдали документ и предоставили полную свободу. А как вы ей распоряжаетесь, Ордену по барабану. Вообще не интересно. Да и возьмите пример Европы, в которой естьтаки спецполиция по борьбе с сутенерством и вовлечением в сексуальное рабство. Много она наработала? Их интересует только судьба собственных гражданок; а иностранки, которых обманом или силой заманили в подпольные бордели различными заманухами в виде обещания работы танцовщицами или нянями, проходят по их статистике скорее как курьез, нежели серьезное преступление. Кто их там защищает? Вырваться удалось только тем, кто сумел добраться до родного посольства. В общем, обдумайте эту ситуацию серьезно, прежде чем совершать какиелибо телодвижения. Я лишь повторюсь вслед за Орденом: вам дали второй шанс чтото изменить в своей судьбе. Я лично приложил все усилия к тому, чтобы у вас на первое время были деньги на жизнь и вам не пришлось искать любой способ заработать себе на кусок хлеба. Дальше все зависит от вас самих. Свою голову я ни кому приставить не смогу. Все, политинформация для пионерского отряда закончена.
– Ты нас бросаешь? – с тревогой в голосе спросила Сажи.
– Нет, как обещал вчера, я довезу вас до русских земель, а там кто как захочет, так и устроит свою жизнь. Я – ваш халиф на час. Точнее, на время дороги. Хау, я все сказал.
Осмотрел всех внимательно новым взглядом. Думаю, большинство девчат информацию вкурили серьезно. Сидят, напрягают мозговую мышцу. Только у освобожденных подружекпомлядушек глаза совершенно пустые. Считают они себя во всем правыми и несправедливо обиженными. Ну что ж, первое правило стройотряда еще никто не отменял.
– Так, теперь по персональному делу наших блудливых пионерок. Я, как вожатый отряда, принял волюнтаристское решение: пионерки Кончиц и Урыльник исключаются из списков нашей пионерской дружины как без вести пропавшие.
– Но мы тут сидим, – возмутилась Оксана, – и никуда не пропали.
– Здесь сидят Ярина Бандера и Окса фон Штирлиц, которые в нашем пионерском отряде никогда не проходили ни по каким спискам. Могу показать пропуск в загородное поместье «Сибнедр», там таких фамилий нет. Но вам еще крупно повезло: Орден дал вам третий шанс. Вас отвезут в русские земли под охраной орденских патрульных. Вас ждет компенсация потерь в размере еще одной тысячи экю и дешевое место в общежитии лагеря переселенцев, о котором вы вчера так мечтали. Как видите, здесь, на Новой Земле, как оказалось, мечты сбываются.
– Но мы же еще твои жены, – взвизгнула Ярина.
– Чтото вчера, когда на панель собралась, ты об этом не вспомнила, – констатировал я. – Но если хотите формальностей, то получите их.
Я сделал паузу и осмотрел поочередно коллектив «гарема».
Все напряженно молчали, даже не перешептывались.
– Талах, – я упер вытянутый указательный палец в грудь Оксане.
– Талах, – тот же жест в Ярину.
– Талми, – палец снова смотрел на Оксану.
– Талах[218], – остановил движение на Ярине.
– И что это значит? – спросила Оксана с тревогой.
– Это значит, что он с вами развелся, – пояснила Сажи. – По законам гарема. И теперь вы свободны, можете идти на все четыре стороны. Прямо сейчас и в том, что на вас. Думаете, почему мусульманка таскает на себе все золотые украшения, какие у нее только есть? Именно на такой случай.
– А наши вещи? – взревела Ярина.
– На ваши вещи я не покушаюсь, – ответил я. – Все, что ваше, можете забрать с собой. Где лагерь переселенцев – вам покажет любой патрульный.
– А если мы не уйдем? – вперила в меня жесткий взгляд Оксана.
– Да ради бога, можете оставаться в отеле сколько хотите. Это уже не наша проблема, а отношения вас и Ноя. Только в автобус я вас больше не возьму. У вас теперь свой есть, который пойдет конвоем с охраной через два дня. Все. Штирлиц и Бандера свободны, остальные еще задержитесь. Альфия, обеспечь всех пионерок кофе, а то в горле пересохло.
Альфия все поняла правильно. Принесла только двенадцать кружек.
Перед украинками кофе поставлено не было.
Оксана с Яриной еще посидели с минуту, насупившись. Потом Ярина резко встала и сказала громко:
– Ксюха, пошли, нас тут не уважают.
Оксана посмотрела на стол, где перед ней также не стояло чашки кофе. Потом подняла глаза на Ярину.