Нажав отбой, я облегченно вздохнула, и прикрыв на секунду глаза, прислонилась спиной к дверному косяку. Кажется, никогда еще я не испытывала такого облегчения от того, что завершила простой телефонный разговор. Раньше мы могли говорить с Максимом часами, но сейчас каждое его слово жгло, словно раскаленные угли, а чувство неловкости заставляло щёки полыхать. А всё потому, что весь разговор надо мной нависала огромная гора мышц, которая недовольно фырчала при каждом ласковом слове.
Призвав на помощь всю свою выдержку, я сделала несколько глубоких вдохов, подняла глаза на возвышающегося надо мной в дверном проёме Шамаева и еле сдержалась, чтобы не ударить его кулачком в грудь. Вряд ли он почувствовал бы хоть какой-то минимальный дискомфорт, но мне точно стало бы легче.
-Договорила, наконец? - прорычал он и вытащив руки из карманов черных джинс, по-собственнически сжал ладонь на моём запястье.
-Нет, я бы ещё побеседовала, если бы ты не навис надо мной как скала, и не рычал при каждом слове этого минутного разговора!
-У тебя сегодня выписка, поэтому разговоры могут подождать, - уже спокойнее произнес Медведь и заботливо заправил мне за ухо выбившуюся из косы прядь волос.
-Как странно! Сначала у меня капельницы, потом обход врачей, потом обед, потом еще что-нибудь! И в итоге за три дня, проведенные в больнице я говорила с родными два раза по пять минут!
-С родными?! Ты вроде не с родителями говорила, а с мужиком, который тебе пока никто, - недовольно проворчал медведь, и вытащил телефон из моих пальцев, а затем засунул его в задний карман своих брюк.
Взбешенная его варварским поведением, я тут же бросилась, чтобы отобрать свой телефон, но была ловко и безболезненно скручена его лапищами, а затем очень нежно для всей этой вопиющей ситуации поцелована в лоб.
- Я сейчас же забуду все наши договоренности и отправлюсь домой!
-Ах так? - рявкнул и без того злой Шамаев, а потом вдруг отпустил меня и со всей силы ударил кулаком в стену, по которой тут же поползла некрасивая трещина, и посыпалась штукатурка.
Я вздрогнула, в первое мгновенье испугавшись его взрывной реакции, но тут же взяла себя в руки. Шамаев, конечно с пулей в голове, но только ленивый не заметил в эти дни, что этот суровый мужчина жесток и требователен ко всем, кроме меня. Разумеется, причина этого - его плоть и кровь у меня под сердцем, но тем не менее, я то и дело ловила себя на мысли, что чисто по-женски мне очень приятно чувствовать к себе особое отношение.
-У тебя проблемы с самоконтролем. И ещё постоянные приступы агрессии. Какой пример ты будешь подавать собственному ребёнку? - я выдала эту тираду очень сухо, а главное с каменным выражением лица, всё таки немного струхнув, когда заметила в темных глазах мужчины плохо скрываемый гнев.
-А у тебя слишком большая любовь к телефонным разговорам! Ребенку это вредно! Верно, Троепольский? - он повернулся к вошедшему главврачу, и тот, разумеется, утвердительно махнул головой. За время пребывания здесь у меня вообще создалось впечатление, что все вокруг робели и пасовали перед Шамаевым по какой-то непонятной пока причине.
Главный врач тем временем повернулся ко мне и ласково произнес:
-Катерина Михайловна, я отпускаю вас под личную ответственность Олега Аркадьевича, но помните, что лечение еще не завершено. Недомогание может вернуться в любую минуту...
-Евгений Тимофеевич, скажите, сколько еще дней до моего полного восстановления? - нетерпеливо перебила я, мысленно уже возвращаясь в родной город.
-Неделя, - врач откашлялся и под суровым взглядом Шамаева вдруг исправился, - точнее не меньше двух-трех недель. И никаких дальних поездок на автомобиле, и тем более перелетов. У вас сильный тонус и токсикоз, так что максимум - это десятиминутное путешествие до квартиры Олега Аркадьевича. Выздоравливайте, Катенька.
Я уже набрала полную грудь воздуха, чтобы возмутиться и заявить, что остановлюсь у подруги, но тут главный врач заметил трещину на стене и сразу рассыпался в извинениях:
-Олег Аркадьевич, извини, выделял одну из лучших палат... В этом корпусе только-только завершили ремонт... Ума не приложу, откуда такой ужас...
-А я вам расскажу, - вклинилась я, всё еще злая после испорченного разговора с женихом и неутешительных рекомендаций врача, - это ваш уважаемый господин Шамаев сделал!
-Котенок, да ты, оказывается, ябеда! - удивленно поднял бровь Олег, вытирая салфеткой запекшуюся кровь со сбитой об стену руки.