***
Четыре дня, проведённые в доме у Олега Шамаева, пролетели как миг, и неловкость от совместного проживания начала немного отступать. Сам медведь повторял, что я дома, я - напротив, всячески подчеркивала, что временно гощу, но это не меняло сути. Так или иначе события развивались в нужном Шамаеву ключе.
Сам хозяин расположился в соседней комнате и постоянно наведывался ко мне в гардеробную за своими вещами. Как выяснилось, аппартаменты, которые я заняла, не зря пахли мятой. Узнав, что заняла чужую комнату я поспешила было её освободить, но медведь был непреклонен, и поэтому всё осталось так как было. Новый телефон, как и один комплект белья и одежды, пришлось принять, но от остального я категорически отказалась.
Созвониться с Максимом получилось только вчера, потому что его мюнхенский номер я не знала наизусть, а со старой симкартой возникли какие-то проблемы, и её пришлось сменить. Можно было поехать в салон сотовой связи и попросить разобраться с проблемой, но мое время совсем перестало мне принадлежать. Ежедневные физиопроцедуры для беременных и барокамера занимали всё утро, а на обед и вечер медведь придумывал мне кучу других занятий. Пришлось врать разъяренному жениху, что у меня украли телефон, но каждый раз, когда я обманывала Максима, на сердце скребли кошки. Всё время я убеждала себя, что пора всё рассказать, но в последний момент смелость меня покидала. Что-то внутри подсказывало,что в такую фантастическую историю никто не поверит и обвинят в первую очередь меня и моего малыша. Но пути назад не было, и несмотря ни на что, о выборе, сделанном в пользу ребенка я совсем не жалела.
В любом случае, очень хотелось вернуться домой, чтобы всё хорошо обдумать без внимательного взгляда отца моего ребенка. Но он и слушать ничего не хотел об отъезде и каждый раз находил целый список аргументов против моего возвращения.
Утром пятого дня я проснулась пораньше, чтобы застать Шамаева дома. Он обычно уезжал на работу не позже семи и возвращался уже к полудню. Застав его на кухне, я поспешила начать разговор.
-Котенок, ты почему так рано встала? - удивленно поднял бровь Олег и внимательно осмотрел меня с ног до головы. Это уже совсем не смущало, ведь за время, проведенное вместе, я постепенно привыкла к его пристальному вниманию.
Со стороны наше общение выглядело, как раз разговор супружеской пары, которая ждет ребенка, вот только я всё время чувствовала нарастающее напряжение. Мы чужие друг другу! У меня есть жених и своя размеренная жизнь. У Олега тоже свой круг общения и, наверняка, есть женщина. Стоп... Он же только развелся. Что, если у них с женой до сих пор есть чувства? Это открытие внезапно неприятно кольнуло, и поэтому и без того плохое настроение окончательно испортилось.
-Мне уже гораздо лучше, поэтому, я думаю, что могу вернуться домой, - твёрдо произнесла я, уже в следующую секунду почему-то смутившись того, что хочу уехать.
-Исключено, - сухо ответил медведь, и отхлебнув кофе из чашки, потянулся за пиджаком от делового костюма.
-Почему это? Я что, в тюрьме? - смущение молниеносно сменилось растущим недовольством, и я приготовилась к пикировке. Он, конечно, очень упертый мужчина, но я уже узнала точки, на которые нужно давить, чтобы хотя бы мелких спорах победа оставалась за мной.
-Потому что я не собираюсь рисковать вашим с ребенком здоровьем, просто чтобы перевезти тебя в другой город. Развор окончен, - он выразительно посмотрел на наручные часы, этим жестом давая понять, что аудиенция окончена, и принялся распечатывать никотиновый пластырь.
-То есть ежедневно ездить на процедуры, ходить в кино, кафе, торговые центры и гулять по городу мне можно, а вернуться домой - нет? - возмутилась я, но увидев недобрый взгляд медведя, замолчала.
Он ничего не ответил, крепко сжав челюсти и пытаясь открыть упаковку пластыря. Но видимо, я слишком разозлила Шамаева, потому что он никак не мог справиться коробкой, и в итоге просто разодрал её на две части.
Подчинившись какому-то непонятному порыву, я вытащила из его замерших на пол пути рук пластырь, и встав на носочки, попробовала прикрепить его ему чуть ниже подбородка. Не знаю, зачем я это сделала, но желание возникло безсознательно, опередив голос здравого смысла, который сейчас вел себя подозрительно тихо.