— По ту сторону — Верхняя Вольта.
«Рейнджровер», дребезжа, вскарабкался на каменистую дюну, съехал в неглубокий овраг, миновал пальмовую рощицу, в тени которой бродили верблюды. И здесь, в сердце пустыни, попадались цветущие островки...
Подскакивая на бесконечных ухабах, Малко пытался прикинуть возможные последствия ночного происшествия. Гипотеза полковника Уэдраенго, по всей видимости, была верна. Обычная слежка вездесущего КГБ. Надо полагать, русские ничего толком не знали.
Но не получив известий от своего агента, они примутся искать его и обнаружат труп. Это их, конечно, встревожит. Место убийства неминуемо привлечет их внимание и в Верхней Вольте. О случившемся сообщат резиденту КГБ в Уагадугу, а тот, в свою очередь, не замедлит предупредить своего дружка-марксиста капитана Санкару.
Это могло повлечь за собой немало проблем. Малко все больше и больше приходил к убеждению, что продолжать — чистое безумие...
Он покосился на профиль полковника Уэдраенго. Лицо негра было совершенно бесстрастным. А между тем вольтийский офицер не мог не прийти к тем же выводам. Просто он сознательно шел на риск. И заставил их делать то же самое. Он продолжал петлять между колючих кустов, словно в голове у него был компас. Вдруг он резко затормозил.
— Что случилось? — встревожился Малко.
Полковник вышел из машины, опустился на колени и в глубоком поклоне коснулся лицом земли.
— Мы пересекли границу, — взволнованно произнес он, поднявшись. — Я целую землю моей родины, которую уже не надеялся увидеть.
— Когда мы будем в Гайгу?
Полковник посмотрел на небо, затянутое тяжелыми черными тучами.
— Через три часа, если не пойдет дождь.
Слава Богу, что в вольтийской армии не было авиации. В этой пустыне их было видно сверху, как мух в молоке.
— Мой двоюродный брат, марабут Гангу, будет рад меня видеть, — улыбнулся полковник.
Это была Африка... В деревнях Верхней Вольты не было ни почты, ни телефона, но вести доходили таинственным образом через друзей, родню, через «лесные такси», курсировавшие по всему континенту, и еще какими-то непостижимыми для белых путями.
Трасса шла вдоль небольшого ручья, уже переполнившегося от первых дождей. Вода была такая же красная, как окружающая почва. Навстречу попадались грузовики, караваны верблюдов, пешие путники. Они были уже километрах в пятидесяти от границы. Полковник Уэдраенго указал на красный холм, возвышавшийся над хижинами деревни.
— Вот и Гайгу! На этом холме они строят свою седьмую мечеть, — вон, видите, большое красное сооружение...
— Седьмую? — поразился Малко. — Но ведь деревня совсем маленькая. Как же им удается?..
Вольтиец улыбнулся.
— Здешний марабут — святой человек и немножко чудак. Мечети строят добровольцы, это обходится недорого. Из глины. Он считает, что это угодно Аллаху. Конечно, им хватило бы и одной мечети, зато теперь их деревню знает вся страна...
Вот где кроется истинная святость...
Через пять минут они въехали в деревню Гайгу — круглые хижины, такие же, как во всех здешних селениях. Полковник Уэдраенго поехал прямо к глиняному укрепленному толстыми досками сооружению. Это было некое подобие форта с узкими окошками, напоминающими бойницы. Над одним из углов реяло зеленое знамя ислама. Полковник затормозил перед деревянными воротами, которые тут же открылись. Навстречу им вышел небольшого роста негр; его продолговатое лицо еще больше удлиняла козлиная бородка. На нем была широкая коричневая джеллаба — обычный наряд жителей Сахели, — голову украшала вышитая золотом тюбетейка. Он кинулся к ним с распростертыми объятиями и прижал полковника Уэдраенго к груди. Потом он долго обнимал его белых спутников, лопоча что-то совершенно им не понятное.
— Он благодарит вас за то, что вы доставили меня в Верхнюю Вольту живым и невредимым, — перевел полковник. — Он начал строительство новой мечети, чтобы Аллах благословил наши планы...
Больше всего на свете Малко хотелось принять душ и лечь. Крис Джонс, болезненно сморщившись, искал взглядом уборную. Двоюродные братья еще поговорили между собой, и наконец полковник обернулся:
— Идемте! Марабут приготовил мне сюрприз!
Следом за хозяином они вышли на залитый солнцем двор, где стояло несколько круглых хижин. Малко огляделся и в ужасе застыл. На земле перед ним лежали в ряд пять тел. Пятеро негров, у каждого было аккуратно перерезано горло. Кровь насквозь пропитала латерит и белые футболки убитых. Марабут с довольным видом что-то объяснял полковнику, который внезапно помрачнел.
— Это пять членов местного Комитета Защиты Революции, присланные сюда Санкарой, — перевел он. — Мой двоюродный брат, слуга Аллаха, решил первым начать освобождение страны. Он послал гонцов во все соседние деревни, чтобы там сделали то же самое!
Малко смотрел на трупы, уже облепленные жирными синими мухами. Теперь все сомнения отходили в область теории. Этот факт означал, что отступать некуда, каков бы ни был риск.
Глава 10
Эммануэль Бангаре размышлял, подставив лицо под маленький переносной вентилятор, стоявший у кровати. На душе у него было неспокойно, да еще тяжелая влажная жара начала сезона дождей не давала уснуть. На вилле, которую он занимал, хотя она и находилась в «магическом круге» Совета Содружества, давно не было кондиционера, а бассейн в буквальном смысле слова лопнул от адской жары. Мулат приподнялся на локте и взял с тарелки кусок жареной свинины, приготовленной заботливыми руками его любовницы, которая теперь спала рядом с ним, уткнувшись лицом в подушку, открыв его взору соблазнительно округлый зад. Сита Лингани, кассирша из книжного магазина, простая душа, ценила комфорт, которым окружил ее любовник. В стране, где удел женщины — быть либо матерью многочисленного семейства, либо шлюхой, собственный «Р-5» и вилла, где раньше жили белые, — это что-то значит.
Жуя сочное мясо, Эммануэль Бангаре говорил себе, что для него наступил решающий момент. Впервые за его короткую, но бурную жизнь перед ним замаячила возможность занять весьма высокое и прочное положение.
Эммануэлю, плоду недолгой любви юной официантки-француженки из Уагадугу и негра, имени которого он так и не узнал, повезло: его усыновил сердобольный служащий скотобойни. Мальчик вырос с лютой ненавистью в душе как к белым, так и к неграм и еще почти подростком вступил в итальянские Красные Бригады, чтобы отомстить всему свету. После многих крутых виражей судьба забросила его на службу к марксистскому диктатору Ганы Ролингсу, где он обнаружил незаурядные способности палача. Однако, сочтя, что он слишком усердствует, тот преподнес мулата в подарок своему другу капитану Санкаре. Момент был благоприятный для Бангаре: довольный его службой, новый глава государства поручил ему создание маленького местного гестапо.
Это позволило мулату разгуливать в красном берете, потрясая «Калашниковым» до тех пор, пока военные — настоящие — не возмутились и не потребовали, чтобы он держался скромнее. Став к тому времени одиозной фигурой и всеобщим пугалом, он вынужден был сбавить гонора, сохранив, однако, свое привилегированное положение и громкий титул «командира 15-и Народной Бригады Бдительности». Но звезда его меркла.
Вплоть до одного прекрасного дня...
В тот день капитан Санкара вызвал его — чего давно не случалось — в свой скромно обставленный кабинет в Совете Содружества, где на столе вместо традиционного бювара лежал на видном месте «Калашников». Из кабинета навстречу Бангаре вышел посол Советского Союза. Он приходил с важным сообщением: по информации советских спецслужб, полковник Уэдраенго, бежавший после Революции в Абиджан, заочно приговоренный новым режимом к смерти, готовит путч с целью свержения Санкары! Систематические прослушивания телефонов службой госбезопасности ничего не дали. Поэтому глава государства решил обратиться к своей «тайной полиции».
Эммануэль Бангаре вышел от Товарища-Президента в состоянии, близком к истерике. Если ему удастся разоблачить заговор с целью государственного переворота, его карьера обеспечена на всю оставшуюся жизнь. Он немедля принялся за дело, пустив по всем возможным следам своих осведомителей.