— Н-не подх-ходи, тварь! — я пытался храбриться, но воспоминание как дед рвал тело Питера на куски, было еще слишком свежо. К горлу подкатил ком, но я проглотил его, зная что отвлекаться нельзя ни в коем разе.
Так я и стоял, перепуганный, вжавшись в угол клетки, выставив перед собой бесполезный меч. Стоял минуту, стоял две, пять, а тварь все не нападала. Кончилось все тем, что Безумный вообще потерял ко мне всякий интерес, и опустился на корточки рядом с телами. Их он воспринимал как обед. Тогда-то меня и вырвало.
— Эй, парень, — шепнули мне с другой стороны мира, где было безопасно, где можно дышать полной грудью, ничего не боясь. Говорил кто-то из конвоиров. — Отруби ему голову. Ни одна тварь после этого не выживает. Гарантировано.
Я посмотрел на говорившего сумасшедшими глазами. Хотелось крикнуть, мол, давай сам руби, раз такой умный, но я загнал трусливый порыв в темные глубины сознания. Он прав. Надо действовать, пока тварь отвлечена, пока ей не до меня.
Сделать широкий замах в клетке было невозможно, и я приготовился рубить коротко, но сильно. Нетвердым шагом, то и дело поскальзываясь в лужах крови, я подбирался к трапезничающему старику, который громко чавкал и был настолько омерзителен, что на ум не пришло даже никакого сравнения.
— Ну же, — поддержали меня стражники. — Только не промахнись.
Ага. Проще сказать, чем сделать. Когда наблюдаешь за дергающейся спиной чудовища, когда знаешь, что малейшая ошибка будет стоить жизни, расслабиться очень трудно. А в таких делах нужно всегда действовать без внутреннего напряжения. Уверенно и стремительно.
Выдохнув, я сцепил зубы и со всей силой опустил клинок. Безумный, словно что-то почуяв, вывернулся и лезвие угодило ему не в шею, а в плечо, рассекая оное почти до уровня грудной клетки. Услышав громогласное яростное шипение, я чуть не обгадился от перепуга, тем более что меч застрял в теле, и я не мог его вытащить. Мои усилия кончились тем, что я поскользнулся в крови, и моя нога поехала вперед, а тело подалось назад. Я упал рядом с растерзанными останками Питера, и не оставалось сомнений, что вскоре я повторю его судьбу.
Иронично, не правда ли? Три месяца назад я выбрался из могилы, ничего не помня, и вскоре мне предстоит вернуться обратно в землю. С той только разницей, что закапывать меня, вероятно, придется не целиком. Ох уж этот несправедливый, жестокий мир…
Но Безумный не набросился на мою персону, что стало полнейшей неожиданностью для всех, включая меня. Чудище в человеческом обличии вновь посмотрело на меня пустыми глазницами, словно чего-то не понимало.
И тогда у меня открылось второе дыхание. С яростным воплем я вскочил, схватился за торчащий из тела старика меч, и высвободил его из плена плоти. Потом совершил резкий замах, удар, и голова людоеда отделилась от тела, падая на окровавленный пол клетки. Из туловища брызнул один мощный фонтан, а потом оно упало.
Я же свалился на колени, и, закрыв лицо руками, разрыдался от облегчения. Снова живой, снова в безопасности.
В Осдоре было раннее утро, и она еще спала, когда по сознанию ударил ментальный молоточек вызова. Оланда тут же открыла глаза, и ей показалось, что в ушах вибрирует эхо. Хотя, конечно же, в ее комнате стояла тишина, и лишь за окном чирикали какие-то птички, наслаждаясь теплым погожим утром.
Последним временем, после того как девушка не без труда освоила ментальные барьеры, магистр Бригс вызывал ее не иначе как вызовом. Сам он это объяснял тем, что ей нужна практика, и постоянные нападки на ее сознание лишь укрепят его. Но пока Оланда ощущала лишь дурноту…
— Создатель, — простонала девушка, накрывая лицо подушкой. — За что? Почему это происходит именно со мной?
Оланда жила в специально выделенной для нее комнате при штабе Ловцов. Эту привилегию она получила, когда с блеском закончила испытания на ученика, оставив младший курс за спиной, и забыв о нем как о дурном сне. Девушка желала идти лишь вперед, и ее часто возмущали бюрократические формальности, что были в ходу у Ловцов. Так, сдать экзамен она готова была еще год назад, но правила четко прописывали, что лишь тот, кто проходил в младших учениках четыре года, имеет право претендовать на новое звание. В это время осваивались азы работы с энергией, физическая подготовка и обучение разным техническим и гуманитарным наукам. Скукотища, если коротко.
Лишь недавно Оланде открылся новый виток обучения. Бригс, который достался ей в наставники согласно традиционному среди Ловцов распределению, начал показывать ей новые приемчики, в том числе и магические. Вызов был одним из них.
Дабы по ее сознанию не шарахнуло еще разок, Оланда сосредоточилась и отправила магистру скомканный мыслеобраз в ответ, который можно было расшифровать как «смирение» или «согласие». Потом девушка откинула одеяло, и села в постели. Все еще хотелось спать, но с Бригсом лучше не шутить. Наставник зачастую был славным парнем, но не тогда, когда дело касалось ее обучения или их долга перед обществом в роли Ловцов.
Зевнув, девушка потянулась всем телом, и покинула постель. Десять минут она уделила утренней зарядке, после чего пошла умываться. Полузакрытыми глазами, смотря на свое отражение, девушка чистила зубы, когда ее мозг настиг новый вызов. «Нетерпение», «спешка».
— Ай, — воскликнула Оланда, выпуская щетку из руки, и хватаясь за висок. — Зачем так сильно-то?
Но магистр предупреждал ее на этот счет. Она должна всегда быть готова, а ментальные барьеры следует укреплять, иначе твое сознание будет беззащитным перед врагами. Подобно телу, его необходимо приводить в хорошую форму, дабы в нужный момент оно не подвело.
Плюнув на все, девушка опрометью бросилась собираться, и уже спустя десять минут, растрепанная и запыхавшаяся, она выбежала в большой внутренний двор. Бригс ждал ее уже там, одетый с иголочки и заложивший руки за спину.
— Опаздываешь, — он покачал головой без одобрения.
— Так выходной же, — попыталась оправдаться Оланда. — Я спала.
— У Ловцов нет выходных. Запомни это, девочка. Хаос не дремлет.
— Я учту, магистр Бригс.
Наставник был широкоплеч и статен, на нем великолепно смотрелась полевая форма, в которую он сейчас и был облачен. На поясе пристегнуты ножны с хайкелем, а на лице — извечное спокойствие. Порой Оланде казалось, что вывести из равновесия этого человека невозможно, но она, конечно же, ошибалась.
А еще, украдкой глядя на загорелое лицо наставника, Оланда признавалась сама себе, что ее учитель очень красив. Она тут же отгоняла эти мысли прочь, но они неизменно возвращались в ее голову. Что поделать: семнадцать лет такой возраст, когда гормоны бушуют, и проще победить в честной схватке дракона, чем совладать с ними.
— У нас есть работа, — пояснил Ловец, видя, что в глазах девушки застыл именно этот вопрос. — Нас ждут в тюремном ведомстве.
— Что нас там может ждать? — пробормотала Оланда тихо, но магистр ее услышал.
— Работа, — повторил он суровей, а после указал на стоящий неподалеку экипаж. — Полезай внутрь.
Оланда подчинилась, а Бригс забрался следом, закрывая за собой дверцу. Кучер хлестанул вожжи и карета тронулась, выезжая из внутреннего двора штаб-квартиры Ловцов.
Осдор был большим городом, настоящей артерией, в которой подобно крови, билась бесперебойная жизнь. Крупный административный центр, имеющий выход не только к океанским просторам, но и располагавший на своей территории большой воздушной пристанью. Дороги в городе были широкими, на некоторых участках могли свободно разминуться сразу шесть экипажей.
Весь путь до тюремного ведомства девушка молчала, глядя как за окном проплывают названия улиц и спешащие в неизвестном ей направлении пешеходы. Когда экипаж остановился, и Бригс приказал «покинуть судно» Оланда поспешно выбралась наружу.