периферии, дальше, за горизонтом я почувствовал беспокойство, волнение. Будто бы на гладкую поверхность лесного озера кто-то бросил камень. Слегка скривился, но постепенно все успокоилось, и я вернулся к прерванному созерцанию, плавно переходящему в сон более глубокий, без сновидений... Внезапно реальность заколыхалась, негу и расслабленность сдуло одной волной, разметало облака и голубой небосклон, а солнце осталось где-то вдали, едва видимое, и совсем не согревающее. Куски пространства стали стремительно обваливаться в бездну, растворяясь. Я же остался болтаться на том самом склоне, в окружении пустоты. А там, впереди, в неведомой дали колыхания пространства нарастали, будто в озеро влетела буйная компания молодежи, с плеском, смехом и криками. Меня рвануло вперед, сдернуло с клочка тверди и стремительно понесло к ощущаемому вдали источнику возмущений. Мимо проносились какие-то видения, обломки чужих снов, люди и нелюди, фрагменты построек и целые города, образ разных времен и мест. Все это будто висело в пустоте, сотрясаясь иногда от расходящихся волн. Я же несся меж ними пылающей кометой, метеором. Не чувствую рук и ног, воспринимал себя скорее сгустком света и пламени, нежели человеком. Касался некоторых миров, ловил обрывки непонятных мне мыслей, тут же выбрасывая их из себя, отталкивал мысленными руками крупные скопления, которые бы мне было трудно облететь. Впереди произошел особенно сильный удар, все на миг смазалось, и я осознал себя стоящим на вершине холма посреди бескрайней степи. Небо было стальное, с зеленоватыми прожилками, а земля родила лишь пожухлую траву. Иной жизни, и даже крупных камней в ней не чувствовалось. А внизу, у подножия стояла большая группа людей. Точнее, кто-то лежал, кто-то сидел, но все они были вполне различимы, несмотря на отделяющее нас расстояния. Знакомая одежда, плееры, телефоны, кепки, кеды. Лишь только лиц я никак не мог рассмотреть. Их было много, очень много, и вопреки всему, сосчитать их никак не удавалось. С одного взгляда пара дюжин, с другого за сотню, а потом ловишь себя на мысли, что их ровно семьдесят. Но во сне нет места удивлению, а потому я воспринял все это спокойно, будто бы именно так и надо. Но вот один из них сильно выделялся. Точнее даже, был инороден общей группе, даже странно, что я его сразу не заметил. Чрезвычайно высокий, под три метра, какой-то словно вытянутый вверх старец опирался на причудливо витой серебряный посох. Он говорил окружающим его людям что-то чрезвычайно важное, важное для всех. То, без чего не жить. И вот это чувство, осознание того, что я сейчас глупо пропущу что-то неведомое мне, заставило меня пулей сорваться вниз, нестись будто на крыльях ветра, прыгать в порыве, наклоняться вниз, лишь бы ускорить свое падению. Но они оставались все так же далеки, будто бы склон холма в насмешку надо мной и моими жалкими усилиями лишь вытягивался вверх, оставляя меня там, где я и начал. Тогда я разозлился, оттолкнулся и полетел, так как летать научился еще в детских снах, там, на Земле, и как летал потом постоянно, став взрослее - уверенно и очень быстро. Но этого явно оказалось мало, словно само пространство было против и не пускало меня. А я все ускорялся и ускорялся, мчался быстрее пули, и мне казалось, что я сам стал пулей, огненным шаром, выпущенным из пушки. Но все без толку. Вот старец закончил свою речь поднятой ладонью, размахнулся посохом, и словно бы ударил им в невидимый гонг. Мир вновь вздрогнул, зарябил и стал разваливаться, а от оголовья посоха по людям ударяли короткие лучи, прямо в головы, и они вспыхивали коротко, после чего исчезали. Я несся вперед, а вокруг меня вновь летели мириады обломков, я несся к едва ощущаемому впереди старику, чтобы успеть спросить его, чтобы он повторил. Но тут исчез последний из слушателей, и место, где он стоял, взорвалось. Меня кинуло назад, превратило в пар, и я долго собирал себя по кускам, чуть было не утеряв что-то очень важное. Стоило же осознать себя полностью, как я ощутил на себе взгляд. Мрачный и изучающий, он шел из неведомой дали, но я точно знал, чувствовал, кто заинтересовался мной. В голове сами собой сложились чужие мысли: "Ты далеко, слишком далеко. Да и повторяться я не люблю. Разбирайся сам..." После чего меня пронзило зеленым лучом, и я сгорел сам в себе. *** Проснулся от дичайшей головной боли, кою и с не всякого похмелью можно ощутить. Рассветное солнце больно резало по глазам, я отвернулся и зажмурился, упершись лицом в песок. Боязно было совершить малейшее движение, такой канонадой боли оно отзывалось в голове. Боль отдавала в зубы и заставляла крепче стискивать челюсти. Казалось еще чуток, и будет крошиться эмаль. Сколько я так провел, купаясь в собственной боли, бог его знает. Постепенно она ослабла, и я провалился в целительный сон без сновидений, а когда проснулся наконец, напоминание о ней остался лишь стойкий дискомфорт и ощущение кучи битого стекла в голове. Солнце вновь подбиралось к зениту, хотелось пить и писать. Покряхтывая, как старик, совершил оба важных действия, умылся, после чего почувствовал себя почти живым. Во всяком случае, некоторая ясность мысли и трезвость ума вернулись, вернулась и обычная утренняя бодрость. Я скоренько размялся, а то от лежания в пыли и обломках мышцы затекли и болели во множестве мест. Ну и приснится же такое, черт подери. Что задурная череда - то понос, то золотуха. Никак меня не отпустит от ваших чудес, черти. В желудке противно сосало, есть хотелось и требовалось, потому я не мудрствуя лукаво, повторил свой вчерашний подвиг с ящерками - здесь их было достаточно. Споро освежевал, все-таки еще вчера на их товарках руку набил. Сбегал к стене за обломками высохших лианоподобных растений, что неплохо горели, вновь поломал несколько кустов и уже было достал зажигалку... Замер на миг от пришедшей логичной мысли, что грех тратить невосполнимый пока ресурс, если можно запалить на камне простую огненную руну ррьех, и готовить на ней, хоть до позеленения. Точнее, пока сил хватит ее подпитывать. И от этой самой мысли руки и ноги ослабли, зажигалка звякнула о камни, а задница больно приложилась об острый обломок. -Черт подери вас всех! Что за нахрен, что за дела! Мать вашу!... Еще полчаса назад я и слыхом не слыхивал о руне ррьех, рунической и прочей магии, но стоило только спустить крючок, как внутри словно отперли запертую дверь, будто бы вернули то, что я и сам знал с детства, как азбуку в картинках и разноцветные кубики. А в голове отчетливо кружились между всех мыслей неразрушимые, будто выжженные тем самым магическим огнем руны и буквы еще недавно неведомого мне языка: "Странно, что ты очутился так далеко, слишком далеко для устойчивого контакта. Но ты силен, я чувствую, иначе тебя бы не зацепило переносом в такой дали от центра. Объясняться слишком долго и потребует лишних сил. Потому, буду краток - готовься к худшему. Вас ждет суровое испытание. Победите себя - справитесь и с врагами. Я дам тебе меч, оружие для борьбы, минимальный набор навыков и знаний, чтобы не пропасть в самом начале. Только чтобы повысить шансы на выживание. Распорядись им с умом..." *** Ррьех я все же запалил, начертив предварительно на камне и направив в нее тонкую струйку энергии. Руна эта, похожая на сломанный треугольник, нанизанный на палочку, по неведомым мне законам трансформировала эфемерную высокочастотную, хаотичную и очень быструю энергию с модулем тепла во вполне реальное желто-голубое пламя. Поток отрегулировал по минимуму, иначе ящерки просто обугливались от жара. Готовил и параллельно предавался размышлениям о природе открывавшейся мне магии. Или, точнее, об открывшейся мне природе магии. И о побудительных мотивах неведомой мне силы, перенесшей в этот мир меня и других. В разумности и определенном интересе в нас первой, как и во множестве моих товарищей по "счастью", я теперь ничуть не сомневался. Боюсь только, интерес этот мне не понравится, как бы банально это не звучало. Создавалось из услышанного и узнанного стойкое впечатление, что жар эти кто-то будут загребать именно нашими руками. А от жара этого вполне можно будет сгореть. Очевидно также следовали и более приземленные выводы, что выкинуло меня в стороне от остальных, что у них там некоторый центр, скопление. И что для нас, перенесенных, вертеться все самое интересное будет именно там. А значит, туда непременно следует попасть. Но это потом. То, что далеко, я уже понял. Возможные причины предостережения во сне я также определил с ходу. Самое очевидное - новый, незнакомый мир, полный опасностей. В нем и без пакостей со стороны еще надо умудриться выжить для большинства среднестатистических современных городских жителей. Голод, болезни, беззаконие и насилие, точнее, реализация вновь вступившего в силу права сильнейшего. Но самое главное, что отольется всем без исключения неудачникам - это рухнувшая в руки избранных магическая мощь. Чувство вседозволенности и неуязвимости, которое очень быстро возникает у некоторых людей, стоит им дать что-то пригодное к убийству, и лишить этого других. И мало дать в противовес оружие людям достойным и честным, они обычно куда менее, чем подлецы, готовы пустить его в ход. Там где интеллигент будет маяться душевными терзаниями, обычный бандит пойдет по трупам. Не говоря уже про всяких маньяков, сумасшедших, фанатиков и проч