ли тепло, и становилось хотя бы чуток комфортнее. К обеду успел и одежду простирнуть, поочередно полоща ее под струями с помощью телекинеза, и сам душ принял.Вновь питался рыбой, запивал водой (которую теперь предварительно кипятил от греха). Скучать не приходилось - копался в полученных знания, много думал. Строил теории и пытался подвести под них практику. Старался совместись в своем понимании процессы физические, известные мне, с вновь открытыми магическими. Увлекательное занятие, протекавшее совершенно незаметно под мирный гул дождя. Иногда прерывался, просматривая дальновидением окрестности и заглядывая в порушенные портовые постройки. Вспомнил о найденных ранее металлических слитках, но дотянуться до них телекинезом с моего места было нереально - слишком больших усилий требовало. Отправился пешком, словно искупался. Потом долго пытался тянуть их из-под земли, пока не понял бесперспективность такого подхода. Пришлось разбрасывать обломки и землю телекинезом. Когда в итоге добрался до металла, оказалось, что это были медные слитки, килограммов по пять каждый. Взял пару, с запасом. Вернувшись, плавить их не решился. Напрягая волю и изрядно умаявшись, сумел все же вытянуть из металла тонкостенную и достаточно легкую фляжку. Сделал на горлышке резьбу и соорудил крышечку. Потом соорудил котелок и на этом остановился. Прогулялся до пирса, где меня чуть не смыло несущимся по улицам потоком. Прошелся дальновидением по дну, подивившись количеству разнообразных крупных рыбин, под сотню килограмм, пожалуй. Окончательно решил для себя, что плавать тут не стоит. Выудил одну, что была поближе, на самом пределе доступной дальности и сил. Тварь оказалась мерзенькая, острозубая, и долго не желала помирать на воздухе. Пришлось добивать - просто прожег ей огненной сферой голову. Разделывал и морщился - воняла она тухлятиной, и была набита паразитами. А потому мясо решительно выкинул, зашвырнув подальше в воду. А вот шкура была толстая, и вполне годилась для моих нужд. Только чешую счистить, чем и занимался допоздна. Сооружал же котомку уже в темноте, решив не ложится, пока не закончу. Светоч оправдал мои ожидания, выдавая вполне пригодный белый свет, как галогеновая лампа. Чтобы не мерзнуть ночью и не простыть, объединил руны тепла и сбора энергии - греть стало хуже, но зато не требовало приложения собственных сил. Когда ложился спать, дождь все так же лил. *** Утро встретило меня туманом, затопившим все вокруг. Солнце уже встало, и он постепенно исчезал, редел, но все равно дальше двадцати-тридцати метров было ничего не разглядеть. Воздух стоял, перенасыщенный влагой. Разогреваемый подступающей жарой, он вбирал в себя испарения и заставлял обильно потеть. После утренних гигиенических процедур и обильного рыбного завтрака, я скоро собрался, благо и собирать было особенно нечего, продел через петлю на фляжке ремень, подхватил медный штырь, получившийся из остатков бруска, и отправился к городской стене. Взобраться по обрушившемуся сегменту на самый верх не составило труда, главное внимательно под ноги смотреть и осторожничать - камни после дождя были скользкие, да и вьюны то и дело попадались под ноги. Наверху, в промежутке между каменной кладкой, набитом балластной породой, вовсю росли кустарники, какие-то травы и даже пожухлые цветы. Продравшись через них, и чуть не скатившись с осыпавшегося края, я окинул взглядом открывшуюся панораму. Окольцованный крепостной стеной город расположился на скалистом побережье, и лишь в протяженной бухте, отграниченной скалами, спускался к воде. Начиная от пригородных террас, залив плавно изгибался, пока совсем не сходил на нет, упираясь все в те же скалы. В том углу они были пониже, напоминая, скорее, скалистые рифы, и точно было не разглядеть с такого расстояния, но казалось, что город уходил далеко по побережью, оставив за спиной разбитую стену. Там, где скальная дуга упиралась в террасы, начиналась целая гряда постепенно увеличивающихся плоских гор, скрывающихся в дали. А прямо передо мной городские руины, где-то более сохранные, где-то менее, стелились по холмам и постепенно скрывались в зеленом ковре. Тут и там мелькали пятна рощ, пустоши, в низинах сверкали водной гладью заболоченные озера и относительно чистые пруды, бежали ручьи. На глаз оценив размеры, я пришел к выводу, что до поросшего лесом участка не менее полутора километров, а по побережью дальше тех же полутора-двух было не разобрать - мешали неровности местности и постройки. Та же стена, где я стоял, была будто на гребне, а городские низины разве что на пять-десять метров выше уровня воды. Вглядевшись внимательнее, я выделить для себя приоритетные цели - несколько крупных, полуразрушенных укрепленных строений, высящийся на холме в лесном массиве замок и два комплекса объединенных огороженной территорией зданий. Город был просто засыпан обломками, дороги во многих местах провалились куда-то под землю, словно внизу было множество пустот или катакомб. Не везде возможно было перебраться посуху, и тем более, не везде можно было идти. Прикинув возможные маршруты, я спустился вниз уже с городской стороны. Прошелся из стороны в сторону вдоль стены, подыскивая пути отступления, и подыскав искомое углубился в лабиринт развалин. Я шел настороженно, аккуратно ступая и стараясь как можно меньше шуметь. Тщательно выбирал места, куда можно шагнуть, а куда не следует, и вслушивался всеми доступными мне способами в окружающий мир. Мое чувство окружающего пространство, подстегнутое опаской, постоянно сообщало мне о присутствующих тут и там под завалами останках, о металлах и плесени, снующих грызунах и змеях, подземных реках и пустотах. Я шел, будто по кладбищу.Вокруг стояла тишина, лишь изредка нарушаемая шорохами, плесками и птичьим щебетанием. Было неуютно, особенно, когда уцелевшая мостовая перемахнула гигантскую подземную полость, полную жидкой грязи и воды, и я ощутил в ней нечто гигантское, сонное, ворочающее то ли щупальцами, то ли лапами в поисках пищи. В груди поселился самый натуральный холодок, стоило только представить свое туда падение. И чем дальше я углублялся, тем больше непонятной мне и излучающей опасность живности, что скрывалась в подземных катакомбах, попадалось на пути. Я старался их обойти десятой дорогой, пытался порой рассмотреть дальновиденьем, но, даже вблизи, картинка смазывалась и плыла, теряя детали. Оставалось лишь ощущение ужаса, неутоленного голода и холодного мрака, в котором мелькали изломанные тела, усыпанные когтями и клыками. Я буквально физически чувствовал всю ту шаткость и ненадежность окружающих меня строений, знал, что дорога подо мной готова развалиться в любой момент, и что отделяющая меня от темных глубин прослойка слишком тонка, ненадежна. Подобное очень сильно выматывало, заставляло подолгу замирать на одном месте, безуспешно вглядываясь и вслушиваясь - не привлек ли я излишнего внимания, и не пора ли делать ноги. Окружающая сырость и духота лишь нагнетали, мокрые плиты были особенно мрачными, словно бы поглощая свет. Промаявшись так несколько часов и продвинувшись к первой из выбранных целей разве что на несколько сотен метров, я сплюнул про себя в сердцах, выругался и отправился обратно. В таком состоянии, когда весь на нервах, хорошего не жди. Реакция на угрозу может оказаться неадекватной. В порт вернулся далеко за полдень, поразившись тому, сколько душевных сил у меня ушло на вылазку. Нужен был иной подход, иначе я сам себя так страхами изведу - дальновиденье давало уж слишком яркие ощущения при контакте, вселяя брезгливость и антипатию к чужеродному. Словно бы я не мысленно пытался их разглядеть, а нырял в их мутные болотистые бассейны, гладил по шершаво-скользкой чешуе и пробовал на вкус покрывающую их слизь. Нужен был щит и меч, чтобы с оружием в руках побороть свои страхи, победить их, уничтожить и стереть в порошок. Так и только так. И магия мне в этом вполне могла помочь. Я не стал изобретать нечто сверхсложное, для теоретических изысканий сейчас не время и не место. Собрал из имевшегося набора рун несколько простых заклинаний в добавок к уже отработанным мною. Создал простейшуюстену из огня, способнуюпреградить путь преследователям. Потом просто щит из руны формы плоскости и удержания энергии, который, вобрав в себя достаточно сил, не пропускал никакие физические объекты, с одинаковым успехом отражая и брошенные мной булыжники, и громадные камни, и выдернутых из воды рыб, и даже огненные сферы. Долго пытался взлететь, стараясь припомнить свои ощущения во снах, и мне это даже удалось отчасти. Но требовал сей процесс слишком большого напряжения сил и внимания, и надежным средством служить не мог, оставаясь про запас на крайний случай. Слишком уж часто я, теряя даже чуток концентрацию, начинал резко терять высоту и падать, или путался в управлении и врезался в препятствия. И если со средствами защиты я более-менее уверенно справился, потренировавшись ставить преграды даже на бегу (что не всегда получалось), то с атакующими приемами, пожалуй, даже переборщил. Экспериментальным путем я установил, что в пределах сферы взаимного влияния могло находиться достаточно ограниченное количество рун, которые еще необходимо было правильно выстроить относительно друг друга. Я их складывал и так, и с