ь для себя приоритетные цели - несколько крупных, полуразрушенных укрепленных строений, высящийся на холме в лесном массиве замок и два комплекса объединенных огороженной территорией зданий. Город был просто засыпан обломками, дороги во многих местах провалились куда-то под землю, словно внизу было множество пустот или катакомб. Не везде возможно было перебраться посуху, и тем более, не везде можно было идти. Прикинув возможные маршруты, я спустился вниз уже с городской стороны. Прошелся из стороны в сторону вдоль стены, подыскивая пути отступления, и подыскав искомое углубился в лабиринт развалин. Я шел настороженно, аккуратно ступая и стараясь как можно меньше шуметь. Тщательно выбирал места, куда можно шагнуть, а куда не следует, и вслушивался всеми доступными мне способами в окружающий мир. Мое чувство окружающего пространство, подстегнутое опаской, постоянно сообщало мне о присутствующих тут и там под завалами останках, о металлах и плесени, снующих грызунах и змеях, подземных реках и пустотах. Я шел, будто по кладбищу.Вокруг стояла тишина, лишь изредка нарушаемая шорохами, плесками и птичьим щебетанием. Было неуютно, особенно, когда уцелевшая мостовая перемахнула гигантскую подземную полость, полную жидкой грязи и воды, и я ощутил в ней нечто гигантское, сонное, ворочающее то ли щупальцами, то ли лапами в поисках пищи. В груди поселился самый натуральный холодок, стоило только представить свое туда падение. И чем дальше я углублялся, тем больше непонятной мне и излучающей опасность живности, что скрывалась в подземных катакомбах, попадалось на пути. Я старался их обойти десятой дорогой, пытался порой рассмотреть дальновиденьем, но, даже вблизи, картинка смазывалась и плыла, теряя детали. Оставалось лишь ощущение ужаса, неутоленного голода и холодного мрака, в котором мелькали изломанные тела, усыпанные когтями и клыками. Я буквально физически чувствовал всю ту шаткость и ненадежность окружающих меня строений, знал, что дорога подо мной готова развалиться в любой момент, и что отделяющая меня от темных глубин прослойка слишком тонка, ненадежна. Подобное очень сильно выматывало, заставляло подолгу замирать на одном месте, безуспешно вглядываясь и вслушиваясь - не привлек ли я излишнего внимания, и не пора ли делать ноги. Окружающая сырость и духота лишь нагнетали, мокрые плиты были особенно мрачными, словно бы поглощая свет. Промаявшись так несколько часов и продвинувшись к первой из выбранных целей разве что на несколько сотен метров, я сплюнул про себя в сердцах, выругался и отправился обратно. В таком состоянии, когда весь на нервах, хорошего не жди. Реакция на угрозу может оказаться неадекватной. В порт вернулся далеко за полдень, поразившись тому, сколько душевных сил у меня ушло на вылазку. Нужен был иной подход, иначе я сам себя так страхами изведу - дальновиденье давало уж слишком яркие ощущения при контакте, вселяя брезгливость и антипатию к чужеродному. Словно бы я не мысленно пытался их разглядеть, а нырял в их мутные болотистые бассейны, гладил по шершаво-скользкой чешуе и пробовал на вкус покрывающую их слизь. Нужен был щит и меч, чтобы с оружием в руках побороть свои страхи, победить их, уничтожить и стереть в порошок. Так и только так. И магия мне в этом вполне могла помочь. Я не стал изобретать нечто сверхсложное, для теоретических изысканий сейчас не время и не место. Собрал из имевшегося набора рун несколько простых заклинаний в добавок к уже отработанным мною. Создал простейшуюстену из огня, способнуюпреградить путь преследователям. Потом просто щит из руны формы плоскости и удержания энергии, который, вобрав в себя достаточно сил, не пропускал никакие физические объекты, с одинаковым успехом отражая и брошенные мной булыжники, и громадные камни, и выдернутых из воды рыб, и даже огненные сферы. Долго пытался взлететь, стараясь припомнить свои ощущения во снах, и мне это даже удалось отчасти. Но требовал сей процесс слишком большого напряжения сил и внимания, и надежным средством служить не мог, оставаясь про запас на крайний случай. Слишком уж часто я, теряя даже чуток концентрацию, начинал резко терять высоту и падать, или путался в управлении и врезался в препятствия. И если со средствами защиты я более-менее уверенно справился, потренировавшись ставить преграды даже на бегу (что не всегда получалось), то с атакующими приемами, пожалуй, даже переборщил. Экспериментальным путем я установил, что в пределах сферы взаимного влияния могло находиться достаточно ограниченное количество рун, которые еще необходимо было правильно выстроить относительно друг друга. Я их складывал и так, и сяк, сравнивал эффекты, отмечая взаимное усиление или ослабление, пытался объединить или срастить, получил множество малоупотребимых атакующих конструкций, способных активно разрушать или убивать, но имеющих слишком уж очевидные недостатки. Например, эффективного замораживающего плетения, которое бы работало достаточно быстро, для применения в бою, я так и не придумал. Вершиной моей мысли в данном направлении стала сфера с охлажденными до жидкого состояния атмосферными газами. Слишком долго формировать, и слишком ненадежный эффект. Известная любому физику воздушная прослойка на поверхности кожи или шкуры сводила на нет все надежды на мгновенный результат. В лучшем случае, я мог попытаться держать сферу вокруг цели, но экспериментировать так не пожелал. Не естествоиспытатель все же. Единственным достойным апофеозом стала модернизированная руническая огненная сфера, в структуру которой я добавил аж пять рун ррьех, три собирающих, две удерживающие и четыре нагревающие руны. Последние располагались во внешней оболочке и толкали шар в указанном направлении, разгоняя до приличных скоростей. Формировалась она долго, удержать в сознании все элементы было не просто, но во время испытаний показала замечательный результат, проплавляя налету в каменных кладках дыры, будто раскаленный уголек, опущенный на кусок мерзлого масла. Если же эта штука дестабилизировалась после потери моего над ней контроля, то взрывалась термобарическим зарядом, от избытка огненной энергии и плазмы поджигая воздух. Поражающее действие дополнилось небольшое взрывной волной, а огненное воздействие теперь оставляло на окружающих камнях не только копоть, раскаляя их и заставляя взрываться. Такое чудесное оружие вполне могло послужить весомым аргументом в споре даже с очень неприятными противниками. Проблему скоростных атак я решил с помощью более слабых, упрощенных версий, которые формировал секунд за пять, и оставил на откуп псионическим талантам. Полностью удовлетворен этим, конечно, не был, но под самую ночь других умных идей у меня не было. Лег спать, а мысли все так же вертелись вокруг жутких тварей. Уснув же, продолжил свою с ними борьбу уже во сне, промаявшись кошмарами практически до самого утра, когда с трудом все же сумел забыться. *** Около полудня следующего дня, выдавшегося, как обычно, солнечным и очень жарким, я уже затаился возле обнаруженной вчера первой твари. Тщательно, подавляя брезгливость, изучил ее, максимально концентрируясь на дальновидении и продавливая непонятное мне сопротивление. Оно, как я предположил, было обусловленной аурой этого существа, и стоило только догадываться, все ли более-менее крупные существа обладают подобной особенностью. Изрядно проредив проходящие мимо меня потоки энергии, я все же достаточно изучил своего противника. Была эта мерзость похожа то ли на спрута, то ли на паука, потому что на теле своем, не имевшем сегментов, но покрытом хитином, носило и восемнадцать глаз, и две пасти, и восемь многочленистых конечностей, что могли извиваться причудливым образом. Слава богу, что наша матушка природа таких монстров не рождала, хотя гигантские кальмары, если честно, ненамного более милые создания. Эта тварь окопалась в жидкой грязи на дне протекавшей в канале речки, и периодически высовываясь, поглощала проплывающих рыб и прочих живых существ, предварительно накалывая их на усеивающие конечности шипы. Размером тело было около трех метров, а длина конечностей достигала десяти. Такая вот громадина, что отъелась в удобном месте. От поверхности мостовой через слои камня и земли было до нее около девяти метров. Я тщательно отследил направление подземного водного потока, чтобы встать над возможных путем бегства твари. Мало ли, на какие трюки она способна. Зашел с той стороны, где под развалинами практически не было пустот, и добраться до меня ей было бы затруднительно, сумей она вдруг вырваться на поверхность. Заняв удобную позицию, я напрягся и просто обрушил нависающий над ней пласт земли, придавив основное тело и частично заблокировав поток. Тварь выжила и активно задергалась, пытаясь выраться из-под завала. Она оказалась чертовски сильна - земля в образовавшейся воронке вполне ощутимо вздрагивала от резких рывков, но сил ее все же не доставало скинуть многотонный пресс. Поэтому я, выдохнув сквозь сжатые от внутреннего напряжения зубы воздух, приступил к второму, основному этапу. Я создал свою самую мощную огненную сферу, кою решил назвать плазменной, и стал погружать ее в землю по направлению твари. Земля плавилась, брызгала в все стороны раскаленными каплями, словно изливающий лаву вулкан.