ь приключений, новых открытий и чудес. Сны ночью были яркие, цветные, какие-то совсем детские и очень добрые. *** Террасы встретили меня завалами сушняка, остатками широких дорог и разрушенными гидротехническими сооружениями. Как я догадался, разглядывая поделенный на четыре уровня склон, раньше воду подавали сначала на самый верх, а уже оттуда она стекала до низу. Деревья у подножия несли на себе недозрелые плоды, и явно раньше были активно плодоносили, но сейчас одичали и богатого урожая дать не могли. Выше же разросся кустарник, вьюны и прочие не очень требовательные к воде растения, формируя труднопреодолимые завалы и переплетения. Я не стал даже и пытаться там пробираться, взлетев на самый верх. Именно здесь, по центру широкого гребня, от города тянулась ожидаемая мной дорога к морским воротам. Я долго колебался, поглядывая то на усеянные деревьями плоские горы впереди, то на скальную гряду. Но в этот раз соблазну не поддался, хоть и был он велик - если город вычистили, то явно и до крепости добрались. Сил на полет я тратил, конечно много, но это было куда предпочтительнее, нежели пытаться прорубиться через сплошные заросли, стелившиеся в горных долинах. Лучше плохо лететь, чем хорошо идти, ведь так? Я думаю, что скорости по земле и по воздуху в данном случае несоизмеримы. Следы культурной деятельности человека тянулись на, пожалуй, на десяток километров от города. Сначала более плотные, со многими разрушенными фермами или загородными домами, целыми деревнями и выселками, они постепенно редели. Все больше встречалось естественных лесов, с многовековыми высоченными деревьями. Постепенно плоскогорье поднималось вверх, а видимая полоска воды стала все больше отдаляться, и я поймал себя на мысли, что давно уже не замечал никаких руин, лишь уходящая все выше по гребням побитая дорога, которой я решил придерживаться. Примерно к полудню, когда я, по ощущениям отклонился от города километров примерно на полста, я увидел вышедшего из леса оленя, увенчанного ветвистыми рогами. И так обрадовался привычному мне по земным реалиям животному, что даже не успел его прибить на ужин, до того, как он скрылся в подлеске. Пришлось погоняться, отклонившись от дороги. Но он не ожидал нападения сверху и оказался легкой добычей. Это оказался матерый самец, старый. Я не стал заниматься все тушей, лишь вырезал себе несколько кусков мякоти из шеи, от лопаток и с бедер. Ничуть не сомневаясь, вытряхнул большую часть навяленной рыбы, соорудив из металлического короба холодильник и заморозив мясо. Хоть поем, наконец, приличной пищи, а то от рыбы скоро тошнить будет. Героически тянул за собой бочонок с водой и короб с добычей еще несколько часов, пока простимулированный аппетит не стал отдаваться голодными болями в животе. Устроился прямо на дороге, и даже пресное мясо не смогло испортить общего замечательного впечатления. Шашлык явно удался. Дорога, как я уже упоминал, тянулась по хребтам, переползая с одной горы на другую. Лиственный лес постепенно сменялся хвойным, высота гор повышалась, а вдали и чуть в стороне даже показались снежные шапки. Когда уже начало смеркаться, а я стал активно подыскивать себе место под ночлег, меня внезапно пронзило такое знакомое чувство, будто где-то впереди всколыхнулось пространство. Пускай и были эти ощущения куда более слабыми, чем в том сне, но спутать было не возможно. Я не мог точно оценить расстояние, но, ускорив полет, ощутил, что источник возмущений неумолимо приближается. Невидимое мне действие все набирало обороты. В эфире стали проносится волны энергии, словно взрывная волна, разметавшие застоявшиеся потоки. Темнело быстро, долины затопил мрак, и лишь верхушки гор были подсвечены заходящим солнцем. Пытаясь хоть как-то ускорить свой полет, бросил на дороге все припасы - я боялся опоздать. Несся значительно быстрее, чем позволял себе ранее, не менее сорока километров в час, точно. Холодный ветер рвал волосы, заставлял слезится глаза. Я щурился, прикрывался рукой, но продолжал нестись над верхушками деревьев, порой не различая из-за особенно сильных порывов дорогу впереди. Когда взмывал на очередную гряду, где ветер особенно крепчал, сдувая меня в сторону и выдувая последние остатки тепла, создал вокруг себя энергетическую сферу. Окружающую погоду словно ножом отсекло. Я плыл в прозрачном пузыре, он несколько искажал перспективу, но был достаточно прозрачен, чтобы уверенно выбирать путь. Впереди показалась возвышающаяся над плоскогорьем горная гряда. Дорога вихляла, взбираясь на перевал в седловине. Лесное море обрывалось где-то на середине, сменяясь разнотравьем и редкими корявыми кустарниками. Ветер крепчал, словно впереди набирала силу буря или ураган. Боковой ветер сменился на встречный и стал ощутимо замедлять мой полет. Тогда я добавил к сфере руны нагрева сзади и влил в них огромное количество энергии сразу. Меня резко дернуло вперед, рывком, с заметным ускорением. И не приходилось больше поддерживать себя в воздухе, лишь направлять полет - я несся вперед болидом, снарядом, преодолев, наверное, скорость в сотню километров в час. Дорога проносилась подо мной мелькающей лентой, гора приближалась на глазах, увеличивалась в размерах. Я взял вверх, напрямую метнувшись к перевалу, и когда взметнулся над ним высоко в небо, передо мной открылось зрелище завораживающее и пугающее одновременно. Там, за хребтом, прямо над горной долиной, усеянной мелкими озерами и ручьями, укрытой могучим вековым лесом, шел бой. Было темно, и сложно было разглядеть детали с такого расстояния, но мечущиеся в воздухе тени, вспышки пламени и озаренные разноцветными сферами воздушные корабли я углядел хорошо. Километров пять от меня и намного ниже, там, где горные отроги сходили на нет, сменяясь относительно ровной долиной. Я замер на миг, продолжая по баллистической траектории снижаться к месту основных событий. Черт побери, что делать? Я гнался сюда, но совершенно не представлял теперь, что же мне делать. Лес горел, выпуская облака подсвеченного красным дыма, плавилась земля от особенно разрушительных атак, кипела вода в озерах от случайных попаданий, выпуская клубы пара... Корабли двигались непрестанно, маневрируя и уклоняясь, совершая замысловатые воздушные па. Они были велики, куда больше виденного во сне фратийского фрегата. Вокруг летали треугольные тени. Стремительные, они испускали вдруг друга и корабли потоки и серии огненных росчерков, порой взрывались, сами попадая под атаки. Внизу под ними, на земле, были заметны уже павшие, вышедшие из боя. Как минимум в двух местах на земле я разглядел обломки массивных кораблей, мелких же было куда больше. Воздушный бой во всем его великолепии. И лишь в отдалении, у склона противоположной горы я спустя некоторое время углядел две мрачные, темные громады еще более крупных кораблей. Настоящих левиафанов, не уступавших в размерах и цеппелинам, а скорее всего, учитывая расстояние, превосходящих их на порядок. Гиганты выпускали порой посражавшимся мощные лучи энергии и серии огненных шаров, те уклонялись, но им удавалось это далеко не всегда. На моих глазах один из крупных кораблей, поймавший в борт два огненных шара, вспыхнул изнутри, раскололся пополам. Горящие осколки огненным дождем посыпались вниз. Я был уже близко, и сам не заметив, как стремительно приблизился к происходящему бою. Что же делать? Внезапно, отделившись от общей кучи, в мою сторону порскнуло две темные стремительные тени. Я только и успел набрать скорость и совершить резкий разворот вправо, как за сферой воздух рассекли трассеры. Черт! Резко рухнул вниз, испытав неприятные перегрузки. Они проскочили надо мной - законы аэродинамики им нарушить не удалось - и я смог их хорошо прощупать обострившимся от стресса чувством пространства и включившимся на несколько мгновений дальновидением. Они походили на гигантским хищных птиц, эти летательные аппараты, с изломленными крыльями, хвостом и острым носом. Каждый такой аппарат был, пожалуй, метров семь в длину и с размахом крыльев в два раза большим, внутри его пылало несколько мощных источников энергии, мрачной и гадливо неприятной, чувствовались линии силы, каналы и структурные заклинания. Я не узнал подробностей, но четко ощутил неведомый азартный разум, желавший лишь одного - убивать. И разум этот принадлежал не человеку. Проскочившие истребители заложили петлю, и я, растерянный, получил целый сноп попаданий по щиту. Поверхность его колыхалась, шла волнами, но сдержала удар. Меня отбросило к земле и со всей силы приложило о деревья. Они ломались от столкновения, меня рикошетом бросала среди них. И когда я, наконец, смог остановиться, а сверху вновь полился смертоносный дождь, я решился. Я был очень зол. *** Могучий рейдер-фрегат "Аласавия", прошедший множество боев и служивший верой и правдой своему капитану уже третий десяток лет, горел. Горел, выпуская облака племени, теряя одну за одной силовые установки и бортовые орудия, магистральные энергопроводы и энергетические батареи. Скоро, совсем скоро он выйдет из боя, погибнет. Растеряв последние щиты, получит фатальное попадание и падет с небес на землю. И вроде стоило уже покинуть гибнущий корабль, дать шанс выжить хотя бы экипажу, но капитан продолжал бой, даже и не пытаясь снижаться. Он был упорным человеком, этот Мир