Неожиданно напряжение ослабло.
– Скажем так, – рассмеялась Клэр, снова берясь за чашку.
– Другой важный фактор, – продолжил Роджер, не сводя с нее взгляда, – это ваша честность. Мне кажется, что вы не стали бы врать, просто не смогли бы, даже возникни у вас подобное желание.
Она взглянула на него и издала короткий сухой смешок.
– Вот тут, молодой человек, вы ошибаетесь: каждый может солгать, если на то есть веская причина. Даже я. Просто тем из нас, у кого все на лице написано, приходится продумывать свою ложь заранее и приучать себя к ней.
Склонившись над лежавшими перед ней бумагами, она стала перебирать их, медленно переворачивая страницы одну за другой. Это были копии реестров прибытия и отбытия заключенных английских тюрем. Задача усложнялась тем, что не все тюрьмы королевства управлялись по единому принципу с должным оформлением документов.
Находились начальники, которые не вели отдельных списков заключенных, а заносили сведения об их прибытии, отбытии или убыли по причине смерти наряду с прочими ежедневными записями, не видя большой разницы между смертью узника и забоем пары волов на солонину для кормления оставшихся заключенных.
Роджер уже решил было, что Клэр оставила этот разговор, но она снова подняла голову.
– В общем, вы совершенно правы, – призналась она. – Я честна скорее от недостатка гибкости, чем от чего-либо другого. Мне трудно не сказать, что я думаю. И как мне кажется, вы понимаете это, потому что мы с вами в этом отношении родственные души.
– Правда?
Роджер почувствовал странную радость, как будто кто-то преподнес ему неожиданный подарок.
Клэр кивнула и взглянула на него с едва заметной улыбкой.
– Ну да. Тут, знаете ли, не ошибешься. Такие люди наперечет – те, которые сразу выкладывают всю правду и о себе, и о тебе, и обо всем на свете. Пожалуй, я за всю жизнь знала только троих… теперь вот уже четверых.
Ее улыбка стала шире.
– Первый, конечно, Джейми. – Ее длинные пальцы легко остановились на стопке бумаг, почти лаская их своим прикосновением. – Еще мэтр Раймон, фармацевт. Я знала его в Париже. И друг, с которым я познакомилась во время учебы на врача, Джо Абернэти. Ну а теперь, думаю, к ним добавились и вы.
Она допила остатки насыщенной коричневой жидкости, поставила чашку на стол и посмотрела прямо на Роджера.
– Впрочем, и Фрэнк тоже был по-своему прав. Если ты знаешь, для чего ты предназначен в жизни, тебе не обязательно легче, но, по крайней мере, ты не тратишь время зря, задаваясь вопросами или сомневаясь. Если ты честен – ну что ж, это тоже далеко не всегда облегчает жизнь. Хотя, как мне думается, если ты честен с самим собой и знаешь себя, вероятность того, что ты будешь делать не то, что надо, а потом сожалеть о потраченной впустую жизни, несколько уменьшается.
Она отодвинула в сторону одну стопку бумаг и придвинула следующую – подборку папок с логотипами Британского музея на обложках.
– Это было присуще Джейми, – произнесла она тихо, словно самой себе. – Он был не из тех, кто способен отвернуться от дела, которое считает своим, каким бы опасным оно ни было. И я думаю, он не считал, что прожил жизнь впустую, – неважно, что с ним происходило.
Она погрузилась в молчание, разбирая каракули какого-то давно умершего клерка в поисках записи, способной подсказать ей, как прожил и завершил свою жизнь Джейми Фрэзер, как долго он томился в тюремной камере и увидел ли свободу.
Часы на столе пробили полночь, их бой оказался удивительно глубоким и мелодичным для столь миниатюрного инструмента. Затем они отбили четверть первого, потом половину, подчеркивая монотонный шорох переворачиваемых страниц. Наконец Роджер положил очередную стопку просмотренных бумаг на стол и зевнул, ничуть не побеспокоившись о том, чтобы прикрыть рот.
– Не знаю, как у вас, а у меня уже в глазах двоится. Может, продолжим утром?
Клэр, вперившая отрешенный, невидящий взгляд в решетку электрического камина, не отозвалась. Роджер повторил свой вопрос, и она медленно вернулась к действительности из одной ей ведомых далей.
– Нет, – сказала Клэр и потянулась за следующей папкой, рассеянно улыбнувшись Роджеру. – Вы ложитесь. А мне все равно не спится, так что я чуточку задержусь.
Я чуть было не пропустила нужное место, механически переворачивая листы, поскольку в имена не вчитывалась, а лишь проглядывала страницы на букву «J»: Джон, Джозеф, Джек, Джеймс. Там были Джеймс Эдвард, Джеймс Алан, Джеймс Уолтер и далее до бесконечности. Взгляд устало скользил по строчкам, но все же зацепился за нужную, сделанную четким мелким почерком запись: «Джеймс Маккензи Фрэзер из Брох-Туараха».