Фрэнк, совершенно ошарашенный, поморгал.
— Кем-кем?
— Черным Джеком Рэндаллом. Ты бы знал, каким он был мерзким, отвратительным извращенцем!
Фрэнк и медсестры разинули от удивления рты. Я услышала за дверью приближавшиеся быстрые шаги и голоса.
— Я была вынуждена выйти замуж за Джейми Фрэзера, потому что только так могла отвязаться от Джека Рэндалла. А потом, Фрэнк, прости, ничего нельзя было поделать: я его полюбила и осталась бы с ним, если бы могла, но он отправил меня обратно из-за Каллодена и из-за ребенка, и…
Человек в белом халате зашел в палату и оттеснил сестер. Я резко замолчала, потом устало проговорила:
— Фрэнк, я не желала, чтобы так вышло, и первое время всеми путями пыталась вернуться. Правда-правда. Но не могла. А теперь слишком поздно.
По лицу заструились непрошеные слезы. Я рыдала по большей части над Джейми, над собой и младенцем, которого носила, но частично и над Фрэнком. Пытаясь перестать, я шмыгнула носом и резко выпрямилась.
— Слушай, — проговорила я, — я понимаю, что теперь ты не пожелаешь иметь со мной никакого дела, и совершенно тебя не виню. Просто… просто уйди, хорошо?
Выражение лица Фрэнка сменилось. Теперь он не злился, а казался расстроенным и несколько озадаченным. Не обращая внимания на врача, пытавшегося посчитать мне пульс, он уселся на кровать.
— Я никуда не уйду, — спокойно сказал он и вновь, против моей воли, сжал руку. — Этот Джейми… Кто он такой?
Я прерывисто вздохнула. Врач попытался определить пульс на другой руке, и мне с ужасом показалось, будто меня захватили в плен. С большим трудом я справилась со своим страхом и заставила себя говорить спокойно.
— Джеймс Александр Малькольм Маккензи, — проговорила я с той же расстановкой, с какой назвал себя Джейми в день нашей свадьбы. Тогда я и узнала его полное имя.
Воспоминание вызвало новый приступ рыданий; меня держали за руки, поэтому пришлось утирать слезы плечом.
— Он был горцем. Его у-убили при Каллодене.
Ничего не выходит! Я вновь принялась плакать, но слезы нисколько не облегчали рвавшееся из меня горе, это был единственный мой ответ на невозможную боль. Я слегка наклонилась вперед, пытаясь оградить от враждебного чужого мира маленькую, почти неощутимую жизнь в моем чреве, единственное, что осталось мне от Джейми Фрэзера.
Фрэнк и доктор обменялись мало понятными мне взглядами. Ну да, это для них Каллоден — далекое прошлое, а для меня эта битва состоялась два дня назад.
— Может, нам следует дать миссис Рэндалл небольшой отдых? — предложил врач. — Похоже, она немного расстроена.
Фрэнк растерянно посмотрел сперва на врача, затем на меня.
— В общем, она действительно расстроена. Но, право же, мне хочется знать… Что это, Клэр?
Он нащупал на безымянном пальце моей правой руки серебряное кольцо и наклонился, чтобы его рассмотреть. Это кольцо подарил мне Джейми на свадьбу: широкое, плетеное, со звеньями из маленьких цветков чертополоха.
Фрэнк попытался снять кольцо с моего пальца.
— Нет! — испуганно крикнула я, отдернула руку, сжала кулак и притиснула его к груди, обхватив левой рукой, тоже с кольцом — золотым обручальным кольцом, полученным от Фрэнка.
— Я не дам тебе его, ты не имеешь права! Это мое обручальное кольцо!
— Клэр, послушай…
Фрэнка прервал врач: он обогнул кровать, встал возле него и что-то зашептал ему на ухо. Я уловила только «Не беспокойте сейчас свою жену… Шок».
Фрэнк вновь встал и, подталкиваемый доктором, направился к двери. По дороге врач кивнул одной из сиделок.
На меня накатила новая волна грусти, и я почти не почувствовала укол шприца и почти не поняла сказанное Фрэнком на прощание:
— Ладно, Клэр, но я все равно все выясню.
Вскоре настала долгожданная тьма — я погрузилась в долгий-долгий сон.
Роджер наклонил графин и наполовину наполнил стакан.
— Бабушка Фионы всегда утверждала, что виски помогает от любых хворей.
— О да, не самое плохое лекарство.
Клэр, также улыбнувшись в ответ, взяла стакан. Роджер налил виски себе и, отпив маленький глоток, присел возле нее.
— Знаете, я пыталась прогнать Фрэнка, — неожиданно проговорила Клэр, опустив стакан. — Заявляла, что он не может чувствовать ко мне то же, что раньше, как бы он ни воспринимал произошедшее. Говорила, что дам ему развод, что он должен забыть меня и продолжать жить так, как он уже начал, пока меня не было.
— Но он на это не пошел, — заметил Роджер, который включил ветхий электрический камин, потому что после заката в кабинете существенно похолодало. — Потому что вы ждали ребенка?