— Как дела у вас в Лаллиброхе? Кажется, я правильно говорю это слово?
Грей отодвинул графин в сторону и уставился на собеседника.
— Не могу знать, майор.
Шотландец, как всегда, говорил спокойно, но сейчас зловеще прищурился.
— Не можете? А я бы сказал, что благодаря добытому вами золоту дела сейчас там обстоят совсем недурно.
Мускулы на могучих плечах Фрэзера явно напряглись.
Как бы между делом Грей небрежно взял с шахматной доски фигуру и переложил в другую руку.
— Наверное, Эуон — вашего зятя, кажется, зовут Эуоном? — знает, как им распорядиться.
Фрэзер, однако, вполне овладел собой и невозмутимо посмотрел прямо на взволнованного Грея.
— Коли вы так хорошо осведомлены, — сухо сказал шотландец, — вам, майор, думаю, известно и то, что мой дом стоит более чем в ста милях от Ардсмьюира. Не соблаговолите ли вы рассказать мне, как именно я сумел покрыть такое расстояние дважды за три дня?
Джон Грей уткнулся глазами в шахматную фигурку, которую он в задумчивости крутил в руках.
Это оказалась пешка, выточенный из моржовой кости злой на вид рыцарь, на голове которого красовался остроконечный шлем.
— На болотах вы могли встретиться с кем-то, кто передал вашим родным сведения о золоте или сам отнес им его.
Шотландец усмехнулся.
— Вблизи Ардсмьюира? Майор, откуда на болотах мог взяться хоть один человек, тем более мой знакомый? Больше того, тот, кому я мог передать то, о чем вы говорите? — Фрэзер стукнул стаканом по столу, очевидно, не намеренный продолжать этот разговор. — Майор, на болотах я никого не встречал.
— Почему же вы думаете, что я могу верить сказанному вами, мистер Фрэзер? — произнес Грей со всем возможным сарказмом.
На щеках Фрэзера вспыхнул легкий румянец.
— Я еще никому не давал повода усомниться в своих словах, майор, — негромко проговорил он.
— Неужели? — Грей говорил с неприкрытым гневом. — Помнится, вы однажды давали мне слово при условии, что я отдам приказ расковать вас?
— Я сдержал это слово!
— Да что вы?!
Начальник тюрьмы и заключенный напряженно выпрямились в креслах, сердито меряя друг друга взглядами.
— Вы выдвинули тогда мне три условия, майор, и я исполнил их без искажений.
Грей пренебрежительно усмехнулся.
— Правда, мистер Фрэзер? Однако какое такое дело внезапно заставило вас отказаться от общества компаньонов по камере в пользу дружбы с болотными кроликами, коли вы продолжаете настаивать, что ни с кем не встречались, и даже поручились в этом.
Он сказал это с таким очевидным презрением, что Фрэзер побагровел от злости и медленно сжал свои огромные кулаки.
— Да, майор, — произнес шотландец сквозь зубы, — я поклялся, что все было именно таким образом.
Тут Фрэзер обнаружил сведенные пальцы, медленно-медленно разжал кулак и опустил руку на стол.
— А что скажете о побеге?
— О побеге, майор, я уже сказал все, что считал нужным.
Затем осторожно выдохнул и, подозрительно уставившись на Грея из-под насупленных рыжих бровей, принял более спокойную позу.
После некоторого промедления майор тоже опустил спину в кресло и вернул пешку на шахматную доску.
— Мистер Фрэзер, скажу вам прямо и откровенно: я оказываю вам честь исходя из предположения, что вы здравомыслящий человек.
— Уверяю вас, майор, к вопросам чести я всегда отношусь чрезвычайно щепетильно.
Конечно, Грей услышал в словах узника насмешку, однако решил не обращать на нее внимания, тем более что сам он, похоже, одерживал верх.
— Видите ли, мистер Фрэзер, по большому счету, совершенно неважно, вступали ли вы в какие-либо сношения со своей родней и передавали ли сведения о сокровищах. Стоит лишь сделать подобное допущение, и оно станет основанием для рейда драгун в Лаллиброх, где им будет приказано провести обыск и допросить ваших родных.
Грей залез в нагрудный карман, достал из него бумагу, развернул и прочитал вслух:
— Эуон Мюррей — ваш зять, как я понимаю? Его жена Джанет. Это, конечно, ваша сестра. Их дети, Джеймс… надо думать, назван в честь дядюшки?
Грей скосился на Фрэзера, чтобы полюбоваться выражением его лица, затем продолжил:
— Маргарет, Кэтрин, Джанет, Майкл и Эуон. Крупный выводок, — сказал он так, словно речь шла не о младших детях Мюрреев, а приплоде поросят.
Он положил листок на стол.
— Вы же знаете, что трое старших детей уже достигли таких лет, что их имеют право арестовать и допросить наравне с родителями. Обычно это допросы с пристрастием, никто там не нежничает.