— И это действительно было золото, которое Людовик послал для Карла Стюарта?
Грей находился вне себя от радости: он уже воображал, как везет лондонскому начальству огромные сундуки с луидорами.
— Людовик никогда не отправлял Стюартам золото, — твердо сказал Фрэзер. — То, что я нашел в пруду возле святыни, майор, не было французскими сокровищами.
По его словам, на дне оказался лишь небольшой сундучок с золотыми и серебряными монетами и кожаный кошелек с драгоценными камнями.
— Драгоценные камни? — брякнул Грей. — Они-то откуда взялись?
Фрэзер недоуменно посмотрел на него и заметил:
— Понятия не имею. Откуда мне это знать?
— Ну разумеется, — быстро отозвался Грей, который пытался кашлем замаскировать возбуждение. — Конечно. Но где теперь эти сокровища?
— Я бросил их в море.
Грей уставился на шотландца и тупо спросил:
— Что?
— Я бросил их в море, — медленно повторил узник. Его чуть раскосые голубые глаза встретились с глазами Грея. — Возможно, вам известно о месте под названием «Чертов котел», расположенном не больше чем в миле от пруда со святыней.
— Но почему? Почему вы так поступили? — изумился Джон Грей. — Это же совершенно неразумно!
— Тогда я не особенно заботился о том, что разумно, а что не очень, — негромко промолвил шотландец. — Я отправился к этому месту, питая надежды, а когда мои надежды растаяли, сокровища стали для меня всего лишь ненужной грудой железок и камней. Они были мне не нужны, — с усмешкой прибавил он, приподняв бровь. — Но мне не показалось верным и решение передать обнаруженный клад королю Георгу. И тогда я бросил его в море.
Грей вновь прислонился к спинке кресла и бессознательно, не замечая, что делает, плеснул себе новую порцию. Он не знал, что и думать.
Фрэзер, по-прежнему отвернувшись от него и не шевелясь, смотрел на огонь, подперев рукой подбородок. Падавший из камина свет очерчивал его ровный прямой нос и мягкие губы, не попадая на лоб и шею.
Майор Грей хлебнул хереса и собрался.
— Весьма сентиментальный рассказ, мистер Фрэзер, — сухо сказал он. — Чрезвычайно душещипательный. Однако не вижу ни одного доказательства того, что это правда.
Фрэзер чуть сдвинулся с места и наклонил голову, чтобы лучше видеть начальника тюрьмы. И так несколько раскосые его глаза сузились еще сильнее, словно от веселья.
— Ну, майор, это-то дело нехитрое.
Из-за пояса своих ветхих штанов шотландец вытащил что-то и протянул руку к Грею.
Тот в ответ также протянул руку, и на ладонь ему упал небольшой камушек.
Сапфир, глубокого синего цвета, как глаза Фрэзера, довольно крупный для такого драгоценного камня.
Грей в изумлении разинул рот и так ничего и не сказал.
— Прошу вас, перед вами доказательство существования сокровищ. — Узник кивнул на камень в руке Грея и поймал взгляд майора поверх стола. — В остальном, увы, вам придется лишь поверить мне на слово.
— Но… но… вы сказали…
— Сказал.
Фрэзер вел себя так спокойно, словно они говорили о погоде.
— Я сохранил лишь этот сапфир, поскольку подумал, что он может пригодиться мне, если меня вдруг освободят или — вы оказались в этом почти правы — если, возможно, у меня получится передать его каким-то образом семье. Вы же наверняка понимаете, майор, — Джейми весело сверкнул глазами, — что мои родные никак не смогли бы воспользоваться сокровищами, не привлекая к себе пристального и совершенно не нужного внимания. Единственный камень — еще возможно, но не более того.
Потрясенный Грей, однако, не вполне лишился дара соображения и понял, что Фрэзер совершенно прав: хозяину небольшой усадьбы, такому, как его зять, никак не удалось бы превратить драгоценности в деньги, не вызвав слухов и толков, которые, в свою очередь, непременно привели бы в Лаллиброх солдат короны. А сам Фрэзер, это весьма вероятно, может оставаться в заключении до самой смерти. Однако как же так: взять и собственными руками выбросить найденный клад! Тем не менее Грей легко в это верил: если и ходит по земле человек, свободный от греха алчности, то это Джейми Фрэзер.
Впрочем…
— Как же вам удалось сохранить его у себя? — неожиданно спросил Грей. — Вас ведь, поймав, обыскали не то что до нитки, до кожи.
Рот шотландца раздвинулся в широкой искренней улыбке, первой увиденной Греем за весь вечер.
— Я его проглотил, — ответил Фрэзер.
Майор непроизвольно сжал сапфир в кулаке, а потом разжал руку и аккуратно положил блестящий камушек на стол рядом с шахматной фигурой.
— Понятно, — сказал он.