Грей весьма похоже передразнил пронзительный голос леди Хенсли, отчего даже закашлялся.
— А моя матушка ответила на это, — произнес он обычным голосом: — «Не беспокойтесь, дорогая, вам бы все равно было ничего не понятно».
Фрэзер рассмеялся и закашлялся от табачного дыма, разрушая очередное выпущенное кольцо.
Грей быстро погасил сигару и поднялся.
— Нам как раз удастся сыграть быструю партию, пойдемте же.
Фрэзер играл в шахматы гораздо лучше, но случалось, Грей играл отчаянно и даже мог защитить своего короля.
В тот раз он попытался разыграть гамбит Торремолиноса, опасный дебют, который начинался ходом коня на королевском фланге. В случае удачи такой ход создавал возможность своеобразной комбинации ходов ладьи и слона, которая могла привести к удаче в зависимости от положения фигур между королевским конем и пешкой королевского слона. Грей нечасто прибегал к этому гамбиту, поскольку он не предназначался для любителя среднего уровня (каковым он сам и являлся), ум которого не был настолько быстр, чтобы увидеть тайную опасность со стороны коня. Эта комбинация была оружием, направленным на умного и проницательного противника, а три месяца еженедельных сражений за шахматной доской прекрасно научили Грея, что за ум противостоит ему с той стороны стола, уставленного резными фигурками.
На предпоследнем ходе майор, чтобы не выдать волнения, принудил себя дышать, а почувствовав на себе взгляд Фрэзера, отвел глаза. Грей отвернулся, налил в оба стакана портвейна и стал внимательно смотреть, как поднимается уровень темного напитка.
Пешка или конь? В кудрях Фрэзера, задумчиво качавшего головой над фигурами, мелькали рыжие искры.
Конь или пешка? Победа или поражение?
Фрэзер медленно поднял руку, и сердце майора замерло. Рука зависла над доской — и взялась за фигуру.
За коня.
Грей не сумел сдержаться и испустил ликующий вздох. Шотландец быстро поднял глаза, но было уже поздно. Пытаясь не слишком демонстрировать радость, майор провел рокировку.
Нахмурившись, Фрэзер уставился на шахматное поле и стал быстро просчитывать варианты, переводя взгляд с одной фигуры на другую.
Наконец он понял, чуть дрогнул, оторвался от шахмат и удивленно посмотрел на соперника.
— Эге, да вы, смотрю я, хитрый мошенник, — с уважением сказал Фрэзер. — Где же вы выучились этаким дьявольским трюкам?
— Меня научил старший брат, — ответил Грей. Обрадованный победой (как правило, он выигрывал не чаще трех раз из десяти, и потому выигрыш был особенно приятен), он утерял свойственную ему бдительность.
Усмехнувшись, Фрэзер протянул длинный указательный палец и аккуратно положил на поле своего коня.
— Да, такой человек, как лорд Мелтон, вполне способен на нечто в этом роде, — заметил он как бы между делом.
Грей остолбенел. Увидев его состояние, Фрэзер вопросительно поднял бровь.
— Вы же говорили о лорде Мелтоне? — поинтересовался он. — Или у вас есть еще один брат?
— Нет, — ответил Грей онемевшими (видимо, из-за выкуренной крепкой сигары) губами. — Нет, у меня только один брат.
У него снова сжалось сердце, однако теперь совсем не от радости. Так что же, выходит, этот проклятый шотландец все это время знал, кто он такой?
— Учитывая обстоятельства, наша встреча получилась довольно краткой, — сухо произнес Фрэзер. — Но незабываемой. — Посмотрев на Грея, он поднял к губам свой стакан и отпил глоток. — Что же, неужто вы не знали, что на Каллоденском поле я встретил лорда Мелтона?
— Знал. Я сам сражался при Каллодене. — Шахматный триумф Грея теперь совершенно не радовал. Майор осознал, что от дыма его несколько мутит. — Однако я не предполагал, что вы вспомните его и что вы знаете о нашем родстве.
— Этой встрече я обязан жизнью и, конечно, никогда ее не забуду, — сказал Фрэзер.
Грей прямо посмотрел на собеседника.
— Насколько мне известно по пересказам, тогда вы не казались особенно благодарным моему брату.
Фрэзер твердо сжал губы, но сразу же успокоился.
— Это так, — тихо произнес он и грустно усмехнулся. — Видите ли, ваш брат никак не хотел отправлять меня на расстрел. Он решил, что его долг — оставить меня в живых, а я в то время не считал эту милость благом для себя.
— Вам хотелось, чтобы вас расстреляли?
Грей изумился.