— «После сражения, — прочитал ученый, — восемнадцать раненых якобитских офицеров укрылись в крестьянской хижине близ вересковой пустоши, где они провели два дня без пищи и ухода. На исходе второго дня англичане нашли их и расстреляли. Избежал этой участи только один человек, некий Фрэзер из полка Ловата. Все прочие похоронены на опушке местной рощи». Видите? — Он положил книгу и выразительно глянул на женщин. — Офицер полка Ловата.
Роджер снова схватил список.
— Вот они! Все шестеро. Теперь мы понимаем, что человек в хижине не мог быть молодым Саймоном — он хорошо изученная фигура, и что с ним произошло, известно точно. С частью своих людей он, заметьте, не раненный, совершил отступление, с боями пробился на север и в конце концов добрался до замка Бофорт, того, что тут неподалеку.
Уэйкфилд показал куда-то за высокое окно, туда, где неясно светились вечерние огни Инвернесса.
— Однако человек, спасшийся из дома в Линахе, не был и одним из оставшихся офицеров — Уильямом, Джорджем, Дунканом или Байардом. Почему? — Он выхватил из папки следующую бумажку и почти торжественно ею помахал. — А потому, что все они погибли при Каллодене! Все четверо были убиты — я обнаружил их имена на поминальной табличке в церкви у Бьюли.
— О господи, — выдохнула Клэр и бессильно рухнула в старое крутящееся кожаное кресло, которое стояло у стола.
Наклонившись, она положила на стол руки и опустила на них голову. Разметавшиеся густые каштановые кудри скрыли ее лицо. Брианна, высокая стройная девушка с длинными, сияющими в свете лампы рыжими волосами, встревоженно склонилась над матерью.
— Но если он не умер… — осторожно начала она.
Клэр подняла голову.
— Но он мертв! — воскликнула она. Ее лицо застыло, и обозначились мелкие морщины у глаз. — Ради бога, прошло двести лет. Погиб ли он при Каллодене или не погиб — все равно он мертв!
От такого пыла матери Брианна отпрянула, опустила голову, и рыжие — такие же, как у отца, — волосы закрыли лицо.
— Вероятно, — прошептала она, и Роджер увидел, что Брианна еле удерживается от рыданий.
Совершенно неудивительно, подумал он. Сколько всего разом навалилось на бедняжку! Каково это — во-первых, обнаружить, что человек, которого она любила и всю жизнь называла «папа», на самом деле не ее отец; во-вторых, узнать, что ее настоящий отец — шотландский горец-хайлендер, живший двести лет назад; а в-третьих, осознать, что он пожертвовал собственной жизнью для спасения жены и ребенка и умер какой-то страшной смертью. Да уж, есть от чего прийти в смятение!
Роджер подошел к Брианне и коснулся ее руки. Она подняла на него блуждающий взгляд и слабо улыбнулась. Он заключил ее в сочувственные объятия, однако мельком подумал о том, как хорошо чувствовать ее в своих руках — такую теплую, нежную и вместе с тем упругую.
Клэр так и оставалась сидеть за столом. Ее ястребиные глаза чуть посветлели от воспоминаний. Она водила невидящим взглядом по стене кабинета, сверху донизу уставленной книгами, заметками и хрониками — наследством покойного преподобного Уэйкфилда, приемного отца Роджера.
Посмотрев туда же, Роджер обнаружил приглашение на ежегодное собрание Общества Белой Розы — компании энтузиастов-эксцентриков, до сегодняшнего дня борющихся за независимость Шотландии. На традиционных встречах они чтили память Карла Стюарта и его героических соратников-горцев.
Роджер кашлянул.
— Э-э… но если Джейми Фрэзер не погиб при Каллодене… — сказал он.
— Следовательно, он, вероятнее всего, умер после.
Клэр уставилась на него холодным спокойным взглядом.
— Вы не можете себе представить, что там было, — сказала она. — В Горной Шотландии царил голод — никто из них не брал в рот ни крошки несколько дней до битвы. Нам известно, что Джейми был ранен. Даже в случае, если он сумел спастись, не было никого… никого, кто мог бы о нем позаботиться.
Голос ее чуть дрогнул. Да, теперь она стала доктором, но ухаживать за больными и ранеными умела уже тогда, двести лет назад, когда прошла через круг стоящих камней и нашла свою судьбу с Джеймсом Александром Малькольмом Маккензи Фрэзером.
Роджер понимал чувства обеих гостий: высокой нежной девушки, которую он держал в объятиях, и неподвижно сидевшей за столом женщины, что застыла в решимости. Эта женщина прошла сквозь круг камней и совершила путешествие во времени; ее подозревали в шпионаже и арестовали как ведьму. Удивительное стечение обстоятельств вырвало ее из объятий первого мужа, Фрэнка Рэндалла; через три года второй муж, Джеймс Фрэзер, отчаянно пытавшийся спасти от верной смерти ее и еще не рожденного ребенка, отправил ее, беременную, назад через камни.