Джейми преодолел еще несколько дюймов.
— Нет! Перестань! Он очень большой!
Она забилась под его мощным телом. От прикосновения ее грудей его соски тоже напряглись.
Разумеется, ее сопротивление было тщетным — Джейми и так жалел ее, пытаясь что-то сказать ей и не напирая, как бы ему ни хотелось этого.
— Перестань сейчас же!
— Я…
— Мне больно, вынь его! — в панике закричала она.
Джейми не нашел ничего лучше, чем, зажимая ей рот, сказать:
— Нет.
Он разом преодолел оставшиеся дюймы.
В ее глазах отразился ужас, она закричала еще громче, но он лишь сильнее прижал ладонь к ее рту.
Происходившее удачно можно было передать известной поговоркой «Семь бед — один ответ!». Джейми не мог ничего поделать с собой и предоставил телу биться в своем, до боли знакомом ритме, ритме, который приводил к неизъяснимому удовольствию.
Он будто потерял сознание и осознал себя, когда все кончилось. Сердце напоминало, что он жив. Он лежал подле Джинивы на боку.
Первой мыслью: было «Нужно взглянуть, как она себя чувствует». Но вторая мысль отменила первую — «Потом». Сейчас ему хотелось просто вдыхать воздух.
— Что… что ты думаешь? — робко вопросила девушка.
Голос дрожал, но в истерику она не впала. Джейми не отреагировал на то, что вопрос был глупым, и честно ответил:
— Думаю, зачем мужчины просят себе в жены девственниц.
Лежа с закрытыми глазами, они молчали. Потом Джинива проговорила странные слова:
— Извини. Мне не было известно, что тебе тоже будет больно.
Джейми приподнялся на локте, уставясь на нее. Девушка, резко побледневшая, облизывала губы и тяжело сглатывала.
— Не понимаю… О чем ты? Я не чувствовал никакой боли.
— А как же… — Она смотрела на его вытянувшееся тело. — Ты… ты стонал и у тебя было такое лицо…
— А, все в порядке. — Ему не хотелось слышать продолжения, хватит и этих конфузных нелепостей. — Это нормально. То есть все делают так… при этом, — смешался Джейми.
К Джиниве вернулось былое любопытство.
— Все-все мужчины делают так, когда… ты понял, о чем я?
— Откуда же… — хотел отрезать Джейми, но понял, что нечего отрезать, — это была правда. Он сел на кровати, убирая налипшие волосы с лица. — Да. Это у нас такая манера. Отвратительно. Как животные. Няня должна была сказать тебе об этом. Очень больно? — обратился он к ней.
— Ничего… — Девушка пошевелила ногами. — Вначале было очень, да. Сейчас почти нет. Все как ты и говорил.
Крови было немного, это к лучшему. Видимо, боль на самом деле прошла. Джинива потрогала рукой между ног и скривилась.
— Отвратительно — липко и гадко!
Джейми почувствовал прилив крови. Ее поведение вызывало возмущение и неловкие чувства.
— Держи, — сунул он полотенце, лежащее на умывальнике.
Однако девушка, расставив ноги и выгибаясь для баланса, ждала, пока он возьмет на себя неприятный момент. Джейми захотелось задушить ее этим полотенцем или затолкать его в горло, но письмо напомнило о себе: Джинива сдержала данное ему обещание.
Шотландец макнул салфетку в воду и стал водить по промежности девушки, всем своим видом показывая, как мало радости ему от этого занятия. Но Джинива безгранично доверяла ему, а это не могло не тронуть — в конце концов Джейми поцеловал ее лобок, завершая процедуру.
— Все.
— Спасибо.
Она еще пошевелила ногами, а затем коснулась его рукой. Джейми снова закрыл глаза, позволяя ей путешествовать по своей груди. Она обвела пальцем его пупок и повела рукой ниже.
— Ты говорил… что потом будет не больно.
— Должно быть, так.
Стояла глубокая ночь.
— Алекс?
Он почти уснул, и вот она называет его так!
— Да, миледи? — с усилием пробормотал он.
Джинива прижалась к нему, уложив каштановую головку на могучее плечо Джейми. Ее дыхание приятно щекотало ему грудь.
— Алекс, я люблю тебя.
Хоть это далось тяжело, но все же он, борясь со сном, отстранил ее и взял за плечи. Нежные серые глаза делали ее похожей на лань.
— Нет, нельзя. Таково третье правило: только одна ночь. Не нужно звать меня по имени. И не нужно любить.
Глаза Джинивы наполнились слезами.
— Как же мне быть? Любовь наполняет меня. Как с этим быть?
— Это не любовь, — мягко сказал Джейми, надеясь, что говорит правду, такую необходимую для обоих. — Я пробудил в тебе особое чувство, тоже очень хорошее. Но это никакая не любовь, поверь.
— Тогда что же такое любовь?
Джейми потер лицо. Вот это новость — девчонка еще и философствует! Он вдохнул, готовясь объяснять.